«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Ни марксистские, ни ленинские основы не могли этого освоить. Поэтому Институт Философии стал формой негативной оценки потенциала марксизма-ленинизма. Возврат к интеллектуальным традициям – фактическое выражение недоверия к «основателям». Реперной схваткой была схватка Деборина и Лосева, которого первый просто посадил за решетку. А. Лосев демонстративно занимался античной классикой, что для 20-х годов было не просто вызовом, а убиением марксизма – сам факт глубокого изучения античности был вызовом – и вызывало недоумение: зачем, ведь у Ленина всё написано и сказано?

По существу ясно, что Деборин всеми силами противостоял расширенному формату Института Философии, понимал, что марксизм и ленинизм попросту проиграют интеллектуальную конкуренцию западной традиции.

Сталин настоял.

Почему?

Четвёртое. Сталин понимал, что он не строит ни марксизм, ни ленинизм – а ему нужен другой исторический опыт. Это сегодня мы знаем, что победа в Октябре 1917 года привела Ленина к невероятной растерянности – он не знал, что строить.

А вот Сталин знал, что надо строить. Именно поэтому он выдвинулся вперед в начале 20-х годов. Ведь для многих до сих пор секрет, как фигура второго ряда стала лидером страны и мира. А объяснение есть – Сталин просто опирался на интеллектуальный опыт предков и предшественников. Правда, об этом не особо распространялся. И Сталин не сомневался, что нужны новые умы для генерации какого-то совершенно нового строя.

Хотя бы потому, что строящееся вокруг имело все признаки времянки. Этого не заметить было невозможно.

Есть основания считать, что Сталин был добросовестным мыслителем, в том смысле, что он должен быть убежден, что идея, которую он прорабатывает, не просто вспухла в его сознании произвольно, но она вызрела в почве, выжила генетически, утвердилась исторически – а он её только отразил и озвучил.

Осознавал ли Сталин риски создания нового Института, который по определению будет демонтировать и марксизм, и ленинизм. Что, кстати, история подтвердила. Нет сомнения, осознавал. Он понимал риски – но он пошел на них – опять-таки веря в потенциал русского народа. Колоссальные риски. Если риски ставок в 1930 году на мужика для индустриализации страны более-менее просчитывались, потому что руками русские работали всегда хорошо и моментально учились, то вот интеллектуальные риски при смене марксизма-ленинизма были громадными. Тем более традиции «русской философии» он тоже не особо принимал.

Пятая причина – создать отечественную интеллектуальную касту на новых основах – взамен деборинской генерации. Сталин уже к сороковым годам осознал, что партийные умники перерождаются в демагогов религиозного типа, у которых вместо набора реликтовых фраз ничего нет. Война приостановила процесс деградации умов – потому что жанр войны не требовал больших умствований, а вот после войны вопрос встал во весь рост – прирастив СССР странами народной демократии, пришлось вникать в интеллектуальные тонкости разных стран.

То есть речь шла о национализации отечественного интеллекта, который должен вырасти сам и дать новые.

Но с какой константы начать? Причём речь шла не о лозунге, а механизме, на который надо сделать ставку. Сталин для форматирования философского мышления стал вводить в невиданном масштабе Логику. Во все школы, в институты, в систему подготовки. И он начал получать результаты. Можно по-разному относиться к Зиновьеву, его логическим трудам, Шафаревичу (математическая логика), Николаю Кондакову, автору гигантского «Логического Словаря» (1975 года издания), Ильенкову (с его «Диалектической логикой»), но они вышли из «заказа на логику» Сталина, сами того не зная, и двигали вперед философию и на равных дискутировали на мировом уровне.

Это значит, что Сталин, убрав Ленина, дал рост отечественной мысли, которая сегодня в некоторых вопросах и аспектах опережает все западные конкурентные группы.

Мы – плод той решимости Сталина.

Не случайно Хрущёв моментально прикрыл научную работу Института – переведя их в институт комментаторов западных разработок. Другие «философы», когда Сталин умер, вылезли и стали клеймить его как тирана, продолжая опять втюхивать марксизм и плодить врагов государства, потому что истинный марксизм – это антигосударственная теория. Таким образом они способствовали уничтожению СССР.

Но Сталин победил хотя бы потому, что его импульс дал вырасти и десяткам оригинальных умов и вообще подсадил на логику миллионные массы.

А вот лозунг Сталина 1953 года до сих пор актуален: «Без теории нам смерть!»

Маркс и Сталин об интеллигенции