«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Но и это не всё. Сталин понимает, что большинство не только выбирает меньшинство, но и побеждает другое меньшинство – которое остается за бортом представительства и делегирования. Тогда какой может быть признак демократии – если у меньшинства нет голоса и представительства? А оно тем не менее остается! А это значит Большинство остаётся в тисках меньшевизма – сверху и снизу. И не просто так! Это два меньшинства реактивны и тяготеют к связке! Это значит меньшевизм становится откровенно переворотной силой – особенно если они находят друг друга. Более того, активность обиженных аутсайдеров и активных руководителей сходятся! Почему? Потому что большинство – деградирует как аморфная непрофессиональная масса, которая делегировала как права, так и ответственность. И становится – целью для меньшинства – разделать тушу Большинства и её сожрать.

В своё время, в 1990-х, поражал союз либеральной элиты олигархов и откровенного криминала. А эта схема как раз объясняет причину этого союза – раздел туши аморфного большинства.

Далее, Сталин прекрасно видел топонимику раскола: где на рисунке Центр? Правильно – в том аморфном массиве безответственного большинства! То есть центр власти – в полной зыбообразной аморфии! Смерть глядит в лицо. И понятие Воля Большинства становится просто издёвкой. Большинство всегда выберет себе подобного по уровню, а это значит выборная деградация Власти не заставит себя ждать. О каком централизме тогда можно говорить?

Разве это не раскол общества и страны по множеству признаков?

Как его преодолеть?

И вот ответ, почему троцкизм победил в пятидесятых. Ну не потому же, что Хрущёв под подушкой читал Троцкого. И не потому, что у него были троцкисты-наушники. А потому что балласт безответственного большинства стал реальной угрозой развития страны. Нужна была любая увлекающая идея. Отсюда безумные заявления о победе коммунизма, космонавтика-во-что-бы-то-ни-стало, авантюра на Кубе, Целина и прочее. Нужны были любые раздражители, чтобы увлечь большинство.

Но времянки и имитации хватает не надолго. И вот троцкизм меняется на деградацию большинства – распад его на личные, шкурные, интересы. То есть и Брежнев тоже понятен и неслучаен – он пришёл дать большинству сладость распада и декаданса. И даже комсомольские стройки не помогли.

Это важное свойство большинства – тяга к деградации и взаимной поруке – начал понимать и Сталин.

Склонность даже боевого большинства (в случае с генералитетом после войны) к деградации, распаду на атомы его поразила. Особенно, когда нашлось чего присвоить. И этот процесс оказался моментальным и неуправляемым: чем больше было благ – тем гнуснее, бездельнее и требовательнее Большинство. И если Большевики Штатов извернулись и сделали частное накопление стимулом – которое раздробило и сдвинуло большинство в сторону некой «мечты», то советское большинство повисло на шее Страны. И Страна не вынесла такого. Сталин это понял, но решений не было.

Правда и американская мечта себя уже исчерпала, что говорит о тотальности кризиса Большевизма.

Сталин, несомненно, Последний Певец Большевизма, но и его окончательный банкрот. Он пытался свою Гениальную Диктатуру перевести в Системный Большевизм (что-то вроде Самодиктатуры Большинства), который он пытался назвать «советской демократией». Но увы просто-человек без Сталинской Ударной Силы моментально глох, превращался в кусок помёта. Это было личное потрясение Сталина. И он умер. От этого потрясения.

Он умер от крушения веры в Большевизм – от самообмана в нём. Помогли ли ему соратники уйти, уже не имеет значения. Он их запутал настолько, что они уже спасались. Как – уже неважно. Да и не надо забывать, что три его последние года, по сути, управляли страной Маленков, Берия, Булганин. То есть Сталин, пытаясь найти новый формат страны, по сути, самоустранился от руководства.

Агония СССР. Служил он в Таллине при Сталине, лежит теперь заваленный