Корабль невест

– Послушайте, сэр. Некоторые из членов экипажа находятся без… женского общества уже несколько месяцев. Это как бросить горящую спичку в коробку с пиротехникой. Разве вы не слышали об инцидентах на авианосце “Одейшес”? Господи боже мой, да мы все знаем, что там произошло!

– Полагаю, мы все извлекли уроки из “Одейшеса”.

– Невозможно, сэр. Опасно, нелепо и вообще может дестабилизировать обстановку на корабле. Вы ведь не хуже моего знаете, насколько это тонкая вещь.

– Хайфилд, вопрос закрыт и не подлежит обсуждению.

– Мы много месяцев пытались восстановить хотя бы шаткое равновесие. Вы ведь знаете, через что пришлось пройти моему экипажу. Невозможно вот так взять и запустить на корабль девиц, считая…

– Они будут подчиняться очень строгим приказам. Военно-морской флот разработал на сей счет жесткие директивы…

– И что женщинам наши приказы?! Если женщины находятся рядом с мужчинами, значит жди беды.

– Хайфилд, это замужние дамы, – отрезал адмирал. – Они едут на новую родину к своим мужчинам. Вот так-то.

– При всем уважении к вам, сэр, осмелюсь заметить, что вы плохо знаете человеческую природу. – Последняя фраза повисла в воздухе, шокировав их обоих. Капитан судорожно вздохнул. – Разрешите быть свободным?

И, не дождавшись кивка, капитан Хайфилд развернулся и пошел прочь, впервые за всю свою долгую карьеру разозлившись на старшего по званию.

Адмирал стоял и смотрел, как тот пересек ангар, а потом исчез в недрах судна, точь-в-точь как кролик, спасающийся в кроличьем садке. В некоторых случаях подобное проявление неуважения означало конец карьеры военнослужащего. Однако адмирал Макманус питал искреннее уважение к этому сварливому старому хрену, капитану Хайфилду. И не хотел, чтобы он так позорно закончил службу. А кроме того, подумал адмирал, кивнув матросам, чтобы те продолжали, если бы это был его корабль, он, честно говоря, испытывал бы аналогичные чувства. Несмотря на всю свою любовь к жене и дочерям.

Глава 8

Во время морского путешествия невесты смогли прослушать лекции, сопровождаемые наглядной демонстрацией того, как следует покупать и готовить продукты питания с учетом строгих продовольственных норм. Ближе к концу плавания режим питания несколько ужесточили, чтобы переход на продуктовые карточки не стал для них слишком болезненным.

Дейли миррор. 7 августа 1946 года

Пятый день плавания

Состояние моря, столь же капризного, что и невесты на борту “Виктории”, резко ухудшилось, как только корабль покинул каналы Сидней-Хедс.

Великая Австралийская бухта, восхищенно, но с долей опаски говорили члены команды, покажет, кто настоящий моряк, а кто нет.

Судьба, словно нарочно убаюкав девушек ложным ощущением безопасности, решила теперь продемонстрировать их уязвимость и непредсказуемость их будущего. Жизнерадостное синее море почернело, стало мутным и ощетинилось высокими гребнями. Легкие бризы превратились в порывистые ветры, те со временем переросли в шквалистые – плевавшиеся холодным дождем в моряков, крепивших, задыхаясь в своих штормовках, самолеты к палубе. А корабль, вставая на дыбы и кряхтя от натуги, прокладывал себе путь между водяными валами.

И вот пассажиры, которые до того беспокойной толпой бродили по палубам, сперва по одиночке, а затем уже целыми группами ретировались на свои койки. А те, кто еще держался на ногах, хватаясь за стенки, неуверенно передвигались – бледные от страха – по коридорам. Лекции пришлось отменить, так же как и запланированные учения по использованию спасательных шлюпок: члены экипажа поняли, что лишь немногим женщинам под силу их выдержать. Оставшиеся в строю офицеры из женской вспомогательной службы разносили по каютам таблетки от тошноты.

Беспрестанные удары волн о борт корабля, заунывные звуки корабельного гудка, несмолкаемый лязг цепей и скрежет самолетов на полетной палубе – все это окончательно лишало надежды хоть немного поспать. Эвис и Джин – ну конечно же Джин, а кто еще? – лежали на койках, замкнувшись в собственном мирке тошнотворной напасти. Но если у Эвис этот мирок был сугубо личным, то Джин держала всех в курсе своих страданий. Эвис казалось, что ей уже известны практически все симптомы Джин – что у той стоит ком в животе, что маленький кусочек сухарика чуть было не привел к конфузу у дверей столовой на полетной палубе, что этот ужасный кочегар, который шел за ними до самой прачечной, жрал у нее на глазах сэндвич с сыром и белковой пастой, отчего ее едва не стошнило. Все это свисало у него изо рта и…

– Да-да, Джин, я представляю, – простонала Эвис и заткнула уши.

– Значит, вы не пойдете на чай, да? – поинтересовалась стоявшая в дверях Маргарет. – Сегодня дают мясо в горшочках.