Корабль отплывает в полночь

– Не говорите так! – попросил он. – Иначе я не смогу по достоинству оценить вашу красоту. Эрика, нельзя же жить одной ненавистью. Она еще не повредила вашей привлекательности, но со временем…

Он накрыл иссеченной шрамами рукой ее кисть в черной перчатке. Она резко отдернула руку и хлопнула его по пальцам. При этом с ее лица ни на миг не сошло выражение холодной вежливости.

– Verdammt![70] – беззлобно выругался он с ноткой удовольствия в голосе. – Милая зеленая Змея с черными клыками, вы слишком серьезны для перемирий. Начать с того, что носите слишком много наград. На вашем месте я бы выбросил этот офидианский орден Достоинства. Честно говоря, если бы за нами не следили, сам бы и сорвал его.

– А как насчет груза серебра на вашей груди? Только попробуйте! – Она набрала в легкие воздуха и напряглась всем телом; ее черные пальцы приподнялись над золотыми перилами.

Собеседник озадаченно, почти встревоженно взглянул на ее профиль и продолжил уже шутливым тоном:

– Мой дорогой майор! Скажите, как столь темпераментная особа – пуританка, да, но страстная пуританка – может выдерживать это, не сходя с ума от скуки?

Шахматы, с нормой пятнадцать ходов в час, – игра медленная. Ни одна фигура не была взята, ни щупальцем, ни другой конечностью, и ни одна кнопка не была нажата, пока его рука указывала вниз.

– И это тянется уже целый месяц! – Затем его голос стал язвительным. – Может, вы ходите расслабляться в Розовый зал, где идет великолепный турнир по бриджу? Или тренируете терпение в Черном зале, наблюдая за бесконечной игрой в сложнейший центаврийский триктрак?

– Бридж мне не нравится, я едва выношу шахматы, а триктрак презираю, – решительно солгала девушка.

Она все еще искала свою мысль о шахматах, которую спугнуло его появление (случайное ли?).

– Вы уж слишком недооцениваете значение игр. – Его голос теперь звучал рассудительно, будто утратив всякую чувственность. – Взять хотя бы нашу собственную планету и время нашей вербовки. Кто может сказать, насколько всеобщая любовь к шахматам повлияла на преодоление противоречий между Россией и Западом? Или как долго психология виста и бриджа поддерживали мощь Британии? Наконец, что к’та’ра сделала для альфы Центавра-Два?

Эрика подняла, потом уронила плечи. Сигнал тревоги продолжал слабо позванивать. Нельзя сдаваться! Нельзя допустить, чтобы увертливая мысль навсегда исчезла в глубинах подсознания.

Оса все еще еле слышно жаловалась где-то там, в зале, словно пребывала в бесконечном поиске.

А вражеский полковник продолжал читать нотацию:

– Три игры, по которым здесь, на шестьдесят первой Лебедя-Пять, ведутся соревнования, принадлежат к трем основным типам, существующим в исследованной Вселенной. Первый тип – маршрутные игры вроде триктрака, к’та’ры, парчизи, домино и этой денежной американской нелепицы – насколько я помню, она называется «Монополия». В перечисленных играх имеется одномерная игровая дорожка, по которой передвигаются фишки в соответствии с тем, что выпадает на игровых костях или их аналогах. Как бы ни извивалась дорожка, в какие бы узлы ни завязывалась, она остается одномерной.

Второй тип – настольные игры, такие как шахматы, шашки, го или марсианский джетан; они двумерны.

Эрика, чуть нахмурившись, перебила его:

– Странно, что на большинстве разумных планет наблюдается конкуренция между настольными и маршрутными играми. На планетах, где популярны шахматы, к’та’ра исчезает, и наоборот. Интересно почему?

Он пожал плечами.

– И наконец, карточные игры, где важнейшим элементом является скрытый прикуп, нечто с неизвестной ценой, будь то карта, шарнирное барнадианское яйцо или сделанный из бамбука и слоновой кости кубик маджонга. Черви, безик, скат и король карточных игр – бридж. Есть игры смешанных типов. Криббедж в известной мере сочетает в себе карточную игру с маршрутной, и я припоминаю еще одну, под названием «шпион» (наша с вами любимая игра, да?), в которой фишки с неизвестной ценой перемещаются по доске. Но в совокупности…

В этот момент жалобное жужжание зазвучало громче. Затем еще громче.

Прямо на Эрику, через весь холл, с каждым мгновением увеличивая скорость, летело нечто похожее на огромную осу.

Полковник-Паук схватил было Эрику, но она, подобно змее, выскользнула из его рук и переместилась вдоль перил.

Насекомое, изменив курс, понеслось к ней.

Из отрывного кармана на правом бедре девушка выхватила плоский серый пистолет и выстрелила.

Звука не последовало, но насекомое резко прянуло в сторону, и концентрированный инерционный луч прошел в сантиметре от цели. Оса прожужжала между людьми и зависла над перилами.

Теперь пистолет был и в руке полковника. Эрих прицелился и выстрелил.

Насекомое полетело вниз. Раздался громкий хлопок, взвился длинный язык яркого голубого пламени, рассыпались красные и золотые искры.

На сверкающих плитках пола остался лишь дымящийся черный след, разделивший Эрику и ее противника, которые теперь впервые за все время посмотрели друг на друга.

– Снаряд-убийца, – будничным тоном сказала она.

– Да, очевидно, – согласился полковник. – С кумулятивным зарядом.