Корабль отплывает в полночь

Банды юнцов, что терроризируют большие города, и те выбирают имена позвучнее и поприятнее. А тут – Пауки. И Змей ведь не мы так прозвали, а они сами. Пауки и Змеи. Кто же, в конце концов, они такие, наши повелители?

Я вздрогнула. Мысли мои перепутались, я растерялась и окончательно сбилась с толку.

Взять того же Илли. У него восемь ног; помнится, я как-то сравнивала его с паукообразной обезьяной. Мудрость, атомное оружие, миллиарды лет в запасе – разве этого мало, чтобы сражаться в Войне Перемен?

Или, может статься, в далеком будущем земные Пауки обрели разумность и создали жестокое общество пауков-каннибалов? Вполне возможно, им удалось сохранить свое существование в тайне. Понятия не имею, кто населяет Землю там, откуда прибыл Севенси. Кто знает, вдруг мои домыслы – вовсе не домыслы?

А Бо? В его движениях, в поведении есть что-то этакое, нечеловеческое.

Пауки и Змеи. Spinnen und Shlangen… СС! Нацистские Schutzstaffeln, чернорубашечники! Вдруг кто-то из них открыл способ путешествовать во времени?..

Я отчаянно замотала головой, спрашивая себя: «Грета, ты что, и впрямь рехнулась?»

Неожиданно подал голос Док. Лежа у подножия стойки, он закричал на Брюса – ни дать ни взять про́клятый из адского пекла:

– Не клевещи на Пауков! Не кощунствуй! Они слышат шепот нерожденных. Другие бичуют лишь тело, а они – сердце и мозг!

– Хватит, Брюс, – поддержал Дока Эрих.

Но Брюса было не остановить.

– Кем бы ни были Пауки, становится яснее ясного, что они теряют былую силу, былую власть. Они громоздят анахронизм на анахронизм, не считаясь с тем, что Ветры Перемен вырываются из подчинения! Нам тут расписывали стычку критян с дорийцами, как будто это величайшее сражение Войны Перемен и единственная возможность поправить положение. А слышали вы о перелете Константина[83] из Британии на Босфор на ракете? О субмарине, которая сопровождала Непобедимую армаду? Теперь нам велят спасать Рим с помощью атомной бомбы!

Боги, неужели нельзя было использовать греческий огонь или, на худой конец, динамит? Атомная бомба… Тешу себя надеждой, что вы догадываетесь, сколько новых пробелов возникнет в нашей куцей истории! Умиротворение Греции, исчезновение Прованса с его трубадурами и многого, многого другого!

Царапина на его щеке начала кровоточить, но он этого не замечал. Губы его исказила язвительная усмешка.

– Однако я запамятовал, что мы участвуем в космической войне, что поля битвы – миллиарды, триллионы планет и населенных газовых туманностей, а время – миллионы столетий. Наш мир – крохотная точка в пространстве, едва различимая звездная система. Какое дело нашим хозяевам до книг, которые мы чтим, до пророков, которым мы поклоняемся, до традиций, которые мы храним? Для них, озабоченных вселенскими проблемами, это – пустяки!

Наверно, найдутся такие, кто предпочтет смерть миру, лишенному «Суммы»[84], уравнений поля, «Гамлета», «Одиссеи», творений Китса и Рассела. Однако тем, кому мы повинуемся, неведома ложная чувствительность. И вербуют они тех, кто жаждет жить, несмотря ни на что!

– Говорю тебе, Брюс, кончай, – повторил Эрих.

Но Марчант будто не слышал.

– Всякие мелочи, вроде отмены отпусков, нехватки припасов, потери промежуточной станции, использования станций восстановления под оперативные пункты, не заслуживают того, чтобы тратить на них нервы. Они неизбежны. Скажем, в прошлой операции вместе с нами были задействованы трое Солдат из-за пределов Галактики. Разумеется, они нам больше мешали, чем помогали. От накладок не застрахован никто. Но важно другое.

Он замолчал. Интригует, подумалось мне. Моей руки коснулась ладошка Мод.

– Что будем делать? – прошептала она.

– Слушать, – отозвалась я, не поворачивая головы. Ее вопрос почему-то рассердил меня.

Она поглядела на меня, заломив золотистую бровь:

– Ты тоже?

Что – тоже? Втрескалась в Брюса? Чепуха!

Брюс тем временем вещал с видом пророка.

– Вы не задумывались над тем, насколько вынослива История? А вдруг очередное изменение начисто уничтожит прошлое заодно с настоящим и будущим? Не казалось ли вам, что Закон Сохранения Реальности – всего лишь выдумка теоретиков? Вторая Смерть безжалостна и окончательна. Наши операции постепенно превращают действительность в этакий черновой набросок, грубый рисунок карандашом, который остается на холсте, когда смыты краски.

Если мы не остановимся, космос рухнет в ничто. Все больше и больше обитателей действительности становятся Двойниками. Сколько это может продолжаться? И потом, любая операция пробуждает к жизни зомби. Ветры Перемен стихают, а эти несчастные еще долго мучаются, будучи не в силах обрести покой. Те из вас, кому доводилось бывать в темпоральных секторах повышенной активности, понимают меня. Вы помните их косые взгляды, которые будто говорят:

«Снова ты? Уйди, Христа ради. Мы мертвы. Мы не хотим просыпаться, не хотим быть Демонами или Призраками. Перестаньте издеваться над нами!»