Корабль отплывает в полночь

Спар рванулся к центральному проходу и вдруг заметил, что уже добрался до синей шахты, ведущей наверх. Он ухватился за быстро движущуюся полосу, не думая о том, что может обжечься, и поднялся на Мостик.

Оттуда он увидел множество звезд. Прямоугольные радуги оказались батареями разноцветных мигающих лампочек. А молчаливые офицеры выглядели очень старыми и заспанными, чисто механически отдавая приказы с помощью жестов. Спар засомневался, знают ли они, куда направляется «Прорыв»… знают ли вообще о чем-нибудь, происходящем за пределами Мостика.

К нему подплыл молодой смуглый офицер с вьющимися волосами. Лишь когда он заговорил, Спар узнал в нем энсина Дрейка.

– Привет, дедуля! Слушай, а ты помолодел. Что это за штуковины у тебя на глазах?

– Бинокль. Помогает лучше видеть.

– У бинокля есть трубки. Что-то вроде телескопа.

Спар пожал плечами и рассказал об исчезновении Дока и его большого черного мешка с сокровищами.

– Но ты сам говорил, что он крепко выпивал, а в мешке у него, по его же словам, хранились сны. Похоже, он был не в своем уме и просто отправился за выпивкой куда-то еще.

– Док был нашим постоянным клиентом. Он регулярно наведывался в Лоток.

– Я сделаю все, что смогу. Понимаешь, я больше не расследую происшествие в Лотке, меня отстранили. Думаю, у этого парня, Корона, есть связи наверху – старики легко могли пойти на это, даже не столько ради своей выгоды, сколько по привычке, выбирая самый простой путь. Мы с Феннером не нашли тогда ни старухи с маленькой собакой, ни другой женщины с другим животным… вообще никого.

Спар рассказал Дрейку о том, как Корон пытался украсть маленький мешочек Дока.

– Так ты считаешь, что эти события могут быть связаны? Хорошо, как я уже сказал, сделаю все, что смогу.

Спар вернулся в Лоток. Очень непривычно было видеть лицо Бармена во всех подробностях. Оно выглядело старым, а розовый центр оказался большим красным носом, перечеркнутым венами. Карие глаза смотрели не столько с любопытством, сколько с алчной подозрительностью. Он поинтересовался, что это за странный предмет у Спара на лице, но тот решил, что рассказать Бармену о своей способности четко видеть будет не слишком мудро.

– Новый вид бижутерии, Бармен. Взорванная Земля, у меня нет на голове ни волоска, должен же я хоть чем-то ее украсить!

– Придержи язык, Спар! Только пьяница может тратить драгоценные ассигнаты на такие нелепые безделушки.

Спар не стал напоминать Бармену ни о том, что за все это время он заработал пачку ассигнатов толщиной не больше фаланги пальца, ни о том, что бросил пить. Не сказал и о своих зубах, старательно пряча их за сомкнутыми губами.

Кима нигде не было видно. Бармен пожал плечами:

– Сбежал куда-то. Ты же знаешь этих бродяг.

Да, подумал Спар, этот и так продержался очень долго.

Его все еще поражало, что он отчетливо видит весь Лоток. Это был восьмигранник, пересеченный растяжками и составленный из двух пирамид, квадратные основания которых соединялись друг с другом. Вершина носовой пирамиды называлась фиолетовым углом, вершина кормовой – багровым. Остальные четыре угла располагались так: зеленый – с правого борта, черный – снизу, алый – с левого и синий – сверху, если смотреть от кормы и идти по кругу в ту сторону, в которую движутся стрелки на часах.

Сьюзи приплыла ранним утром игродня. Спар был потрясен, увидев, что она обрюзгла, а глаза налились кровью. Но его все же тронули знаки симпатии с ее стороны, и он почувствовал, что их связывает крепкая дружба. Дважды, пока Бармен не видел, он менял ее почти опустевший пакет темного на новый. Да, сказала ему Сьюзи, раньше она была знакома с Милашкой и слышала от кого-то, что Мейбл видела, как Милашку схватили вампы.

Торговля шла неважно для игродня. Ни одного из незнакомых бражников не было видно. Вопреки пугающей внутренней уверенности Спар все-таки ждал, что вот-вот появится Док, подплывет зигзагами по растяжкам, оценит новый прибор, подаренный Спару, и начнет разглагольствовать о прежних временах и своей странной философии.

Ночью игродня объявился Корон вместе со всеми своими девушками, за исключением Альмоди. Дусетта сказала, что у нее разболелась голова и она осталась в Логове. Все снова заказали кофе, хотя Спару показалось, что они были пьяны.

Спар украдкой изучал их лица, живые и возбужденные, – но во взгляде каждого что-то напоминало об офицерах с Мостика. Док говорил, что все они зомби. Забавно было узнать, что рыжие крапинки Фанетты и Дусетты были… веснушками, крохотными красноватыми созвездиями на белой коже.

– А где знаменитый говорящий кот? – спросил Спара Корон.

Спар пожал плечами.

– Сбежал, – ответил Бармен. – Но я этому рад. Не люблю, когда коты устраивают такие драки, как вчера ночью.

– Мы уверены, что как раз из-за этой драки у Альмоди разболелась голова и она не захотела сюда возвращаться, – сказал Корон, не сводя со Спара желтовато-карих глаз. – Мы сказали ей, что ты прогнал ведьминого кота.

– Я бы прогнал эту тварь, если бы не Спар, – вставил Бармен. – Так вы думаете, коронер, это ведьмин кот?

– Мы точно знаем. Что это за ерунда на лице Спара?