КОРДИЦЕПС, или Больно все умные

Подтолкните будущего пациента к нарциссизму. Он должен сфокусировать мысли на самом себе; скажите, что его личность достаточно сильна, чтобы устоять под натиском паразита. Если покажется, что его сознание захлёстывают непреодолимые мысли о грибе, это лишь значит, что паразит окружает его душу и пытается забраться внутрь, блокируя соединения с остальными участками мозга. Погрузившись в себя, пациент сможет переждать бурю, пока вы проводите лечение.

Само собой, это откровенная ложь. Как показывает опыт, пациенты плохо реагируют на информацию о том, что лечение рассчитано на полное и бесповоротное уничтожение их личности. Даже если пациента удастся убедить, что такая жертва предпочтительнее смерти, вы потеряете несколько драгоценных секунд или даже минут.

Проведите будущему пациенту сеанс медитации согласно инструкции из предыдущего раздела. Он должен направить мысли внутрь себя, чтобы возникла концентрация слона, которую сможет распознать первичное ППП.

Страх

Концентрация на себе наиболее эффективна при повышенном уровне адреналина. Чтобы создать ощущение экстренной ситуации, можно использовать следующие нарративы, начиная с наиболее правдоподобных (оценивайте самостоятельно в зависимости от

--------------------

Я оторвался от текста. Всё... верно. Я точно знал, что это правда. Непонятно, откуда именно,

но догадаться было несложно: голова у меня просто раскалывалась от боли. Регресс амнезии. Я вспоминаю! Ура! Это же...

Ох, а ведь вообще-то дело дрянь.

Глава 21: Глава 5

Короче, как-то не дофига у меня оставалось вариантов. Архи попёрся в комнату, под завязку набитую... вот чтоб я знал — типа какими-то стрёмными спорами, стирающими память? Короче, как-то мне не особо улыбалось за ним туда тащиться. Можно бы сныкаться в другом месте, но где ж на этом этаже надолго спрячешься от целого поискового отряда?

На другой, что ли, метнуться? Только что там с перегородками на лестнице? Держались они на пружинах, но я понятия не имел, вручную их закрывают или там в стене сидит какой-нибудь моторчик, который их уже автоматически захлопнул, когда врубилось электричество. Если шлюзы закрыты, я только время зря потрачу, а если и нет, на лестнице всё равно уже наверняка толпа народу.

Что ещё... сдаться, может? Только это как вообще? У них же стволы — вдруг стрелять начнут? Когда охранник тащил Архи в охапке, за пистолет он хвататься не стал, хотя Архи как только не отбивался. Но кто ж их знает, вдруг мы их уже реально довели. Зачем им стволы-то вообще?

Может, наврать? Сказать, что меня, типа, обманом во всё это втянули... Только чего им такого наплести, чтобы при этом не сдать Архи? И даже если я всё на него свалю, а сам типа не при делах, мне же всё равно небось мозги сотрут.

В конце коридора раздался звонок, и вариантов резко осталось только два. Створки тут открываются мгновенно — ни сбежать, ни придумать убедительную телегу я не успею. Короче, лучше уж рискнуть здоровьем, чем нарываться на охрану.

Архи просунул цепь обратно, но запирать не стал: когда я за неё дёрнул, дверь приоткрылась. Не то чтобы протиснуться было просто: надо было нырнуть под цепь, стараясь при этом её не вырвать, прикрыть рот и нос, чтобы не надышаться пылью, и сразу же плавно закрыть дверь. Я приложился башкой об косяк, но в палату всё-таки пробрался. Створки лифта... а вот не уследил. Может, меня и заметили, не знаю.

— А-а! Аф фы... глин! Ы мемя мафугал! — яростно зашептал Архи. Он держал во рту отоскоп, которым что-то себе подсвечивал. На стойке перед Архи лежала папка-скоросшиватель, а сам он торопливо набивал на калькуляторе какие-то числа.

— Что это? — спросил я, стараясь не шуметь.

— Ф-ф.. это тот ве вокумемт, кофовый фитава Орфард. Ме отвекай. Иффи увики.