Коробка с секретом

Всё чёрно-бело-красное

– Что полицейский-пингвин крикнул грабителю-снеговику? – выкрикнул Сэм Льюис.

– Застынь на месте!

– Что чёрно-бело-красное? – спросила Мелисса.

– Загорелый пингвин! – крикнула Джессика.

– Почему два пингвина прыгают, когда впервые видят друг друга? – спросил Сэм Льюис.

– Не знаю, – призналась Эмбер.

– Они пытаются сломать лёд, – ответил Сэм. – Врубилась?

Мы с Элли тихонько прошмыгнули в класс. Миссис Гейтон сидела с самодовольной улыбочкой на картофельном лице.

– Копы и грабители, – сказала она. – Это надо же.

Я села на место и принялась точить карандаши. Элли пошарила в сумке с книгами.

– Ничего другого от такого ребёнка, как ты, Скарлет Мак-Налли, я даже не ожидала. Бездумное поведение, которое доставило другим людям массу проблем. – Миссис Гейтон откинулась на спинку стула. – Когда я служила в десантниках, у нас был один наглый рядовой, совсем как ты. Так он плохо кончил. Сейчас дробит камни во славу её величества.

Я уставилась на карандаши.

Честное слово, я была готова задушить её.

По дороге домой мы с Элли расстались. Она живёт в очень чистом белом домике в квартале чистых белых домиков. У них дома каждая вещь знает своё место. Дядя Дерек никогда не купит коробку хлопьев, если та не помещается в шкафу, или упаковку молока, если та не влезает на полочку в дверце холодильника. Элли всегда исправно платит за школьные завтраки и ни разу не пришла на физкультуру не в тех носках.

У нас дома царит вечный бардак, и я всегда опаздываю, а вот дядя Дерек страшный аккуратист.

Он взял на себя заботу об Элли после того, как её мать от них ушла, хотя я не знаю, когда это случилось, и он помогает моей маме с тех пор, как она отправила отца Сидни в Южную Америку. Теперь же мне не давал покоя вопрос: он делал это потому, что ему за это платили, или же потому, что ему самому это нравилось?

Так продолжалось уже почти год.

В целом, с дядей Дереком всё в порядке, просто он немножечко инопланетянин. Чем ещё объяснить вечный стиральный порошок, кондиционер для белья и вещи, которые пахнут супермаркетом?

Элли обожала его, хотя он папа, а не мама. Полагаю, ей просто крупно повезло с ним. В конце концов, можно прекрасно прожить и без папы.

Мамы гораздо важнее. Не могу даже представить, как можно жить без мамы.

Я не пошла сразу домой; вместо этого я решила прогуляться мимо дальней части зоопарка. Вокруг тянулись высокие бетонные стены. В принципе, я могла бы перелезть через них, но у меня было несколько монет, а после четырёх часов через турникеты можно пройти за пятьдесят пенсов.

В любом случае, взломов с меня хватит. К чему привлекать к себе лишнее внимание? Хотя вряд ли сотрудники зоопарка узнают меня в школьной форме.

Перед входом в зоопарк вновь стояла длинная чёрная машина.

Я остановилась посмотреть на флажок на капоте. На нём были три королевские морские звезды городского совета – точно такие же, как и на всех мусорных баках, так что это определённо была машина мэра.

Странно. То чего-то в упор не видишь, то сталкиваешься дважды за неделю. Пройдя через турникет, я миновала грязную маленькую панду и вонючий павильон с богомолами и, пройдя мимо серых фламинго и орущих обезьян, направилась прямиком в дальнюю часть зоопарка.

Пингвины были на месте. Все трое. Один стоял, двое валялись в своём крохотном пруду. Честное слово, этот пруд не больше, чем надувной бассейн Сидни. Перед пингвинами красовалось написанное крупными буквами объявление, и на этот раз я прочитала его.

Мама была права: их пытались отправить в какой-то большой природный заповедник в Канаде. Нам с Элли следовало быть внимательнее.

Мы же оказались круглыми дурами. И никогда этого не переживём. Опершись на перила ограждения, я посмотрела на пингвинов, и мне неожиданно сделалось грустно. Грустно за пингвинов, за себя и за Элли тоже, хотя, клянусь, малыш-пингвин улыбнулся мне. Мне тотчас стало легче и теплее на душе.

– Ужасно, не так ли? – произнёс рядом со мной мужской голос.

– Ммм, – промычала я, наблюдая, как маленький пингвин пытается плавать.

– Это сродни краже, – добавил он.

– А-а-а, – отозвалась я.

– Красть же нехорошо.

Я покосилась вправо, насколько сумели сделать мои глаза. И увидела только серый рукав. Я сделала шаг влево, ближе к посетителям на другом конце ограды.

– Большая кража, маленькая кража, – сказал серый рукав. – Я не вижу разницы.

Я сделала ещё один шаг влево, но на моём пути возникла шуба, и длинные ярко-красные ногти, которые эту шубу придерживали. Я скользнула глазами от ногтей к пальцам и от них к руке. Впрочем, я уже знала, что я увижу выше. Это была шуба мэра.

– Диву даюсь, как в некоторых семьях склонность к воровству передаётся по наследству, – продолжил мужчина в сером костюме. – Я знал одного парня, хитрый был тип, вечно всюду совал свой нос. Умел залезть куда угодно: в окна, дворцы, офисы, банки. Наворовал кучу всего. Да, это был всем ворам вор.