Король

Роф стоял совсем рядом с ванной комнатой и был готов кричать, потому что не мог видеть того, что происходит. Ничто не способно так разозлить и расстроить как то, что твоя супруга больна, а ты стоишь рядом абсолютно слепой.

Своими чертовыми бесполезными зрачками он не мог видеть ее лицо, чтобы знать, какого оно цвета, каково его выражение, что сейчас в ее глазах. Его обостренное обоняние? Тоже ни о чем — запах рвоты засорил его придаточные пазухи, что сделало невозможным обонять любые эмоциональные подсказки.

Единственное, что сейчас работало — это его уши, так что каждый новый раунд ее тошноты попадал ему прямо в мозг.

— Ладно, к доктору так к доктору, — прохрипела Бэт.

— Погодите, мать вашу, — рявкнул Роф. — Куда вы пойдете?

Голос Джейн был ровным.

— К доктору…

— Ты же и есть гребаный доктор…

Женщина Ви положила руку ему на предплечье.

— Роф. Ей нужен специалист. И мы нашли одного.

Что за хрень?

Минуточку.

— И, похоже, это не Хейверс? — заскрипел он зубами.

— Нет. Это женщина. Человек.

— Ооо, нет, нет, ни за что на свете…

Ииии еще один приступ рвоты.

Он закрыл скрытые за очками глаза.

— Черт.

Под аккомпанемент ужасных страданий его жены, Док Джейн начала перечислять ему все виды рациональных причин, почему с его шеллан надо обращаться крайне осторожно. Но, Господи, сама мысль о том, что ей придется выйти в человеческий мир, днем — потому что да, гребаные жалюзи только что опустились…

Знаете что? Он действительно хотел, чтобы чертова жизнь вычеркнула его уже из своего дерьмового списка. Он смертельно устал от заведомо проигрышных ситуаций.

— … полукровка, неизвестные осложнения, невозможность правильно оценить…

Он прервал маленькую, но гордую речь Дока Джейн.

— Без обид, но я не пущу свою жену куда-либо без серьезного прикрытия, а так как никто не может покинуть этот дом прямо сейчас…

— Тогда с ней пойду я.

Роф оглянулся через плечо на голос айЭма. Его первым побуждением было немедленно выпустить на волю инстинкты связанного мужчины и сказать Тени, что он справится сам. Но проблема заключалась в том, что ни хрена он сам не справится — и только полный мудак мог мешать своей женщине получить необходимую медицинскую помощь.

Роф с проклятием опустил голову.

— Ты уверена, что это необходимо? — сказал он, не понимая до конца, с кем вообще разговаривает.

— Да, — серьезным тоном произнесла Джейн. — Абсолютно.

айЭм снова заговорил:

— С ней ничего не случится, пока я за ней приглядываю. Клянусь честью.

У него возникло чувство, что Тень предлагает ему свою ладонь… и, конечно же, когда Роф слепо протянул вперед руку, ее крепко обхватила мужская рука.

— Что я могу для тебя сделать? — услышал Роф свой голос, после того как они пожали друг другу руки.

— Сейчас ничего. Просто дай мне ее проводить.

— Хорошо. Хорошо. — Только вот стоило Рофу сделать шаг назад, как ни одно из утверждений не срабатывало.

Но был ли у него выбор?

Качая головой, он подумал о том, что именно по этой причине не хотел ребенка. Все это дерьмо с беременностью не для него.

Что, черт побери, он будет делать, если потеряет ее?

— Роф, — произнесла Бэт слабым голосом — Роф, ты где?

Будто бы знала, что он уже потерял благоразумие… и направлялся в пучину безумия.

— Я здесь.

— Не проводишь меня наверх? Думаю, сначала мне надо попробовать покормиться, и я не хочу делать это при свидетелях.

— Кроме того, — тихо сказала Док Джейн, — Мне нужно позвонить и узнать, когда нас смогут принять.

— Роф? Отведешь меня наверх?

Переходя к действиям, Роф шагнул вперед и очень нежно взял любимую на руки, поднимая с пола. Он был готов взять себя в руки, только бы Бэт за него не переживала.

— Спасибо… — прошептала она, пристроив голову на его плече.

— За что?

Она ничего не ответила, пока Джордж не потянул их к подножию лестницы, и Роф не начал по ней подниматься.

И ответила ему всего двумя словами:

— За все.

Глава 62

На часах было семь двадцать три утра, когда Сола вышла на террасу с видом на океан.

— Поездка того стоила. Почти, — тихо сказала она сама себе.

Солнце поднималось, бескрайние голубые просторы воды сливались цветом с горизонтом, и только персиковые от рассвета облака оттеняли границу между небом и землей.

Устроившись в шезлонге, она застонала — все суставы, даже те, о существовании которых она не подозревала, словно кричали от боли. Господи, она даже разогнуться нормально не могла. Еще бы, на ее состоянии сказывались сутки за рулем. И болели не только кости. Правую голень сводило, словно от спазма, и это несмотря на то, что она большую часть времени использовала круиз контроль.

Вау, воздух здесь был таким мягким и приятным, даже в декабре.

И уровень влажности чудесный. Ее кожа с удовольствием впитывала влажный воздух… а волосы, собранные в конский хвост, красиво завивались на кончиках.

— Я отправляюсь спать, — объявила бабушка.

Оглянувшись, Сола посмотрела через дверь-ширму.

— Я тоже. Скоро приду.

— Не кури, — послышался строгий запрет.

— Я бросила два года назад.

— И не вздумай снова начинать.

На этой ноте бабушка кивнула и вышла из маленькой гостиной.