Король эльфов

Радио китайца извергало популярные мелодии, соревнуясь в громкости с приемниками других веломобилей, легковых машин и автобусов. Чилдэн будто ничего не слышал — привык. Не замечал он и огромных неоновых реклам на фасадах зданий. Такая же вывеска мигала по вечерам и над его магазином. А как иначе заявить о себе, как привлечь покупателей? Чилдэн трезво смотрел на вещи. Его даже убаюкивал уличный шум, мелькание реклам и мельтешение прохожих отвлекали от текущих проблем. Он получал удовольствие от прогулки по оживленной улице на веломобиле, чувствуя как усилия мускулов рикши передаются механизму. «Как вибромассажер», — подумал Чилдэн. Приятно все-таки, когда тебя везут. Приятно хоть недолго побыть господином.

Он встрепенулся: нельзя дремать перед столь важной встречей. Надо о многом подумать. Подходяще ли он одет для визита в «Ниппон Таймс Билдинг»?.. А вдруг в скоростном лифте закружится голова? Впрочем, это не страшно — в кармане лежат немецкие таблетки от головокружения. «Ко всем обращаться соответственно, — напомнил он себе. — Со швейцаром, лифтером, секретарем и прочей мелкой сошкой не церемониться. Каждому японцу — кланяться, даже если придется сгибаться сто раз. Но как вести себя со служащими «пинки»? — Это он представлял себе смутно. — Ладно, — решил Чилдэн, — буду кивать, но с рассеянным видом, будто едва их замечаю.

Ничего не упущено? А если встретится иностранец? Говорят, в Торгпредстве часто можно встретить немца или нейтрала.

А еще там можно увидеть невольника.

В порту Сан-Франциско часто останавливаются суда немцев и южан, и, случается, черномазых ненадолго отпускают на берег группками не больше трех человек и, конечно, днем, ведь даже в Тихоокеании для негров действует комендантский час. Бывает, их селят на какое-то время в бараках у пристани. Им не полагается заходить в Торгпредство, но нередко их берут туда в качестве носильщиков. Кстати, разве можно явиться к Тагоми, собственноручно неся свои сумки? Ни в коем случае! Надо во что бы то ни стало отыскать раба, пусть даже придется на час опоздать. Если его увидят в Торгпредстве с сумками в руках, это будет непростительной ошибкой. Потеря авторитета — опасная вещь.

«Войти в «Ниппон Таймс Билдинг» с сумками было бы просто смешно, — размышлял Чилдэн. — В тюрьму за такое, конечно, не посадят — в этот нет ничего противозаконного — но как бы я выглядел в глазах окружающих! Да еще проклятые черномазые... Можно стерпеть косые взгляды аристократов, в конце концов, с их спесью я сталкиваюсь каждый день, но видеть презрение на лицах всяких голодранцев вроде этого рикши, крутящего педали, — выше моих сил. Не останови я вовремя велотакси, он мог увидеть, как я тащусь с сумками по улице...»

В том, что жизнь такова, виновата, конечно, проклятая немчура — вечно норовят откусить больше, чем могут проглотить. С огромными потерями выиграли войну и не успели очухаться, как ринулись покорять Солнечную систему. А на родной планете ввели законы, которые... Впрочем, замысел был неплох и, надо признать, немцы лихо разделались с евреями, цыганами и прочими бродячими народами. Славян они отбросили на два тысячелетия назад, на их прародину Азию. Ну и правильно, без славян в Европе как-то спокойнее. Пусть себе ездят на яках и охотятся с луками и стрелами. Зато теперь в любом книжном магазине, в любой библиотеке можно полистать изданный в Мюнхене толстый глянцевый журнал и полюбоваться, как синеглазые, белокурые фермеры пашут, сеют и собирают урожай на полях всемирной житницы Украины. Вооруженные до зубов новейшей техникой, эти ребята выглядят счастливчиками, а их фермы — чисты и ухожены. В таких журналах не увидишь поляка с опухшей от пьянства рожей, понуро сидящего на прогнившем крыльце своей лачуги или ворующего репу на деревенском рынке. Он ушел в прошлое, как и ухабистые грунтовые дороги, на которых, стоило зарядить дождям, намертво вязли колеса телег.

И еще — Африка. Вот где они развернулись с энтузиазмом, достойным восхищения. Хотя, будь немцы чуть предусмотрительнее, они бы сначала завершили план «Фармлянд». Воистину, этот проект — зримое воплощение немецкого гения. Запрудить и осушить Средиземное море, а затем с помощью атомной энергии превратить его в сельскохозяйственные угодья — какая смелость, какой размах! Все насмешники, в том числе некоторые болтливые лавочники с Монтгомери-стрит, были посрамлены.

В Африке немцы снова показали себя молодцами, но, к сожалению, подобные грандиозные мероприятия всегда сопровождаются зловещими слухами. А началось все в пятьдесят восьмом, со знаменитого признания Розенберга: «Что касается окончательного решения африканской проблемы, мы почти достигли своих целей, однако...»