Король Георг V

Под твердым руководством принцессы Марии Луизы, собственноручно написавшей две тысячи писем, была собрана целая библиотека книг современных авторов — каждая размером не более крупной почтовой марки. Макс Беербом презентовал фантастическую повесть, несколько напоминающую «Приключения Алисы в Стране Чудес», Хилэр Беллок — притчу на тему коррупции в политической жизни, Конан Дойл — книгу о новых приключениях Шерлока Холмса, М. Р. Джеймс — историю под названием «Кукольный дом с привидениями». Среди даров были также поэмы Нарди и Олдоса Хаксли, Киплинга, Хаусмана и Сассуна. Сомерсет Моэм прислал циничный рассказ, Холден — монографию о гуманизме. Хирург-гинеколог сэр Джон Бланд-Саттон подарил трактат о хирургии, в том числе о методах лечения травмы глаз и заживления легких. Асквит прислал отрывок одной из своих ранних речей, но тут же назвал всю эту затею «совершенно бессмысленным упражнением». Лишь Джордж Бернард Шоу отказался что-либо прислать, причем, как заметила принцесса, «в весьма грубой форме».

Королева попросила Лютьенса сделать так, чтобы она могла открывать домик сама, не призывая на помощь слуг. Весь этот вздор доставлял ей величайшее удовольствие.

У ее мужа в Виндзоре также было чему порадоваться, а именно — обществу своего старого наставника каноника Дальтона. В качестве награды за преданную службу ее внукам, принцу Эдди и принцу Джорджу, королева Виктория в 1884 г. назначила его членом капитула церкви Святого Георгия. Сорок лет спустя, на девятом десятке, он все еще был здесь. «Его сутулое, худое тело, — писал позднее принц Уэльский, — казалось, было вытесано из того же серого камня, что и сам замок». Однажды, прогуливаясь со своим молодым другом возле Фрогмора, Дальтон вдруг наткнулся на могилу одной из собак королевы Виктории. «Бывало, я кормил этого пса булочками, — сказал он, — а теперь даже его памятник разрушается». И он протянул руку, чтобы коснуться бронзового хвоста, уже отломанного от тела. Этот портрет, изображающий мягкого, тоскующего по прошлому старого каноника будет, однако, неполным. Вот что писал его коллега-священник:

«Властность его натуры, только усилившаяся благодаря абсолютной независимости, которой он наслаждался, будучи наставником короля Георга V, не давала Дальтону понять все значение — или хотя бы необходимость — коллективной ответственности. Когда в Виндзоре он вернулся к церковной жизни, для него было почти невыносимо даже думать

о том, что кто-то имеет равное с ним право голоса в капитуле. На каждое заседание он являлся исполненный решимости и готовый к борьбе, лишь бы не дать коллегам, которых он презирал, поступить по-своему. Такое поведение Дальтона делало его коллег несчастными; ущерб, нанесенный капитулу, был не меньше, чем ущерб личной жизни каждого из нас. Искрометный темперамент не давал Дальтону возможности выражать свое презрение только на наших собраниях — он делился своим мнением и с людьми из замка».

Грубоватый юмор, призванный подбодрить юных морских офицеров, нарушал атмосферу как монастыря, так и дворца. Одного каноника, перенесшего приступ флебита, он спрашивал: «Ну как там Ваши мелкие неприятности?»[117] Про другого Дальтон говорил: «Если король пошлет его своим представителем на мои похороны, я выскочу из гроба и испорчу все представление». Но особенно он прославился громогласным чтением отрывков из Библии, когда слова Всемогущего произносил рокочущим басом, а Исайи — пронзительным фальцетом. А когда однажды толпа туристов попыталась пройти за ним в боковой придел, каноник заявил: «Вам не следует туда ходить. Я как раз собираюсь совершить самоубийство».

Тем не менее его интеллект был таким же мощным, как и его голос, и король доверил ему начальное религиозное образование своих сыновей. Дальтон к тому же оказался не лишен амбиций. Королевская семья, избавленная от его наиболее возмутительных выходок, пыталась обеспечить ему продвижение по службе. По настоянию сына король Эдуард VII предложил назначить Дальтона настоятелем Вестминстерского аббатства, однако премьер-министр лорд Солсбери предпочел более уравновешенного кандидата.