Король Георг V

Данное свидетельство было опубликовано Хором через двадцать с лишним лет после встречи Ганди с королем. А всего через неделю или две после этого события Уиграм направил новому вице-королю Уиллингдону более энергичную версию происшедшего:

«Его Величество по своей привычке был очень мил с [господином Ганди], однако в конце беседы заявил, что наша страна не потерпит кампанию террора, тем более ее друзей убивают в Индии. Его Величество предупредил Ганди, что тот должен это остановить… Ганди пробормотал какие-то оправдания, однако Е.В. снова сказал, что считает его ответственным за происходящее».

С той же суровостью король высказывался и в тех случаях, когда индийские принцы демонстрировали собственный вариант гражданского неповиновения. Услышав, что они вроде бы отвергли принцип федерации, содержавшийся среди прочих конституционных изменений в билле о правительстве Индии, он заявил Хору: «Я не буду с ними встречаться, когда они приедут в Лондон. Зачем им вообще приезжать в Лондон и тратить здесь кучу денег? Скажите им, чтобы оставались в своих княжествах и присматривали за подданными».

Даже в разгар самых тяжелых политических потрясений король-император не сомневался в устойчивости своей Индийской империи. На гребне горы, в нескольких милях от Старого Дели, возвышается своеобразный монумент его самоуверенности — Дом вице-короля, одновременно Версаль и Валгалла британского владычества. «Постепенно поднимаясь вверх, — писал Роберт Байрон вскоре после завершения его строительства в 1930 г., — стелется вымощенная гравием дорога с такой бесконечной перспективой, будто глядишь в уменьшительное стекло; в ее конце, возвышаясь над зелеными верхушками деревьев, сверкает четырехэтажное здание на холме, святая святых Дели: купол, башня, купол, башня, купол — красные, розовые, кремовые и белые, отливающие золотом и ярко сияющие под утренним солнцем».

С того момента, когда король на торжественном приеме 1911 г. сообщил о переносе столицы Индии, он с неизменным интересом следил за строительством Нью-Дели. Его первая инструкция архитектору Эдвину Лютьенсу не содержала положительных идей, но с эстетической точки зрения была вполне выдержанной. «Мне не нужны, — сказал он, имея в виду мемориал королевы Виктории возле Букингемского дворца, — никакие… ангелы Победы». В течение последующих двадцати лет он проявлял себя весьма взыскательным заказчиком. В 1916 г., когда правительство решило распространить режим экономии и на строительство в Дели, архитектор оставил следующую запись о своей аудиенции у короля:

«Подверглись критике план помещений, толщина стен и число ванных; плохо, что у жены вице-короля нет гостиной, прилегающей к ее спальным помещениям… Его Величество весьма категоричен в отношении использования монолитов для колонн дворца. Что же касается стоимости, то не важно, сколько дворец будет строиться, важно, чтобы, будучи построенным, он оказался достоин Индии и своего назначения, и что, если денег сейчас не хватит, можно пока не строить отдельные части здания и оставить незаконченными фасады».

На короля тем не менее произвели впечатление предупреждения Ридинга: чем внушительнее будет резиденция вице-короля, тем больше возрастут расходы, особенно на слуг; было бы печально, если пост вице-короля смогли занять лишь очень богатые люди.

Когда в 1928 г. (строительство уже подходило к концу) Ирвин в письме упомянул о «вице-королевской сторожке», король сразу же насторожился. Ирвин поспешил извиниться, пояснив, что имел в виду свое временное жилище. Тем не менее стал доказывать, что так вполне можно было бы назвать и постоянную резиденцию: если дворец вице-короля называют сторожкой, то вся Индия станет гадать, каков же дворец самого короля-императора. Поскольку это разъяснение было принято без восторга, Ирвин снова предложил название «Дом вице-короля». На сей раз король согласился. Находившийся в Балморале Киплинг настаивал на слове «дворец», но ему сказали, что дворец может быть только один — у короля-императора.