Король крыс

Питер Марлоу посмотрел вперед. Примерно ярдах в двадцати от дороги, на узкой тропинке около кювета, стояли жена и ребенок Данкена. Мин Данкен была сингапурской китаянкой, поэтому ее не посадили в лагерь вместе с женами и детьми других военнопленных; она свободно жила в предместьях города. Ее ребенок, девочка, был таким же красивым, как и мать, высоким для своего возраста, с веселым личиком. Раз в неделю они «случайно» проходили мимо, так, чтобы Данкен мог видеть их. А пока он имел возможность встречаться с ними, Чанги не казался ему таким ужасным.

Питер Марлоу вклинился между Данкеном и охранником, загораживая его, и дал Данкену возможность пробраться ближе к обочине.

Пока колонна проходила мимо, мать и дочь безучастно продолжали идти по тропинке. Когда мимо проходил Данкен, их взгляды на миг встретились. Они увидели, как он бросил маленький клочок бумаги на обочину, однако не остановились. Данкен затерялся в массе военнопленных. Но он знал, что они видели бумажку, и знал, что они будут продолжать идти, пока колонна и охранники не скроются из вида; тогда они вернутся и найдут записку и прочтут ее. Эта мысль делала Данкена счастливым.

«Я люблю вас, скучаю, и в вас обеих – моя жизнь», – написал он. Писал он всегда одно и то же, но всякий раз послание было свежим и для него, и для них. Эти слова были всегда написаны, а они повторяли их в душе день и ночь.

– Как вы считаете, она хорошо выглядит? – спросил Данкен, оказавшись опять около Питера Марлоу.

– Прекрасно, вы счастливчик. А Мордин обещает стать красавицей.

– Да, настоящей красавицей. Ей будет шесть в сентябре.

Счастье поблекло, и Данкен замолчал.

– Как мне хочется, чтобы эта война кончилась, – проговорил он.

– Недолго осталось ждать.

– Когда вы захотите жениться, Питер, женитесь на китаянке. Из них получаются лучшие жены в мире. – Данкен говорил это много раз.

– Я понимаю, что трудно перенести презрение общества, да и детям трудно, но я умру умиротворенным, если умру на ее руках. – Он вздохнул. – Но вы не послушаетесь моего совета.

Вы женитесь на какой-нибудь английской девушке и будете думать, что живете полной жизнью. Какая напрасная трата времени. Я знаю, я испробовал два варианта.

– Мне придется подождать и попробовать, не так ли, Данкен? – рассмеялся Питер Марлоу. Потом ускорил шаг, чтобы занять место впереди своих людей. – Увидимся позже.

– Спасибо, Питер, – крикнул ему вслед Данкен.

Они почти уже пришли на аэродром. Впереди поджидала группа охранников, чтобы развести бригады по рабочим участкам. Около охранников были свалены кирки, обычные и совковые лопаты. Много пленных уже шагали под охраной через аэродром.

Питер Марлоу посмотрел на запад. Одна из бригад уже направлялась в сторону пальм. Проклятье!

Он остановил своих людей и козырнул охранникам, заметив, что одним из них был Торусуми.

Торусуми узнал Питера Марлоу и улыбнулся:

– Табе!

– Табе, – ответил Питер Марлоу, смущенный очевидной дружелюбностью Торусуми.

– Я поведу тебя и твоих людей, – сказал Торусуми и кивнул головой на инструменты.

– Благодарю тебя, – ответил Питер Марлоу и кивнул сержанту. – Мы идем с ним.

– Этот вымогатель работает в восточном конце, – раздраженно бросил сержант. – Чертовски не везет!

– Я знаю – так же раздраженно сказал Питер Марлоу, и, пока люди разбирали инструменты, он обратился к Торусуми. – Надеюсь, сегодня ты поведешь на западный конец. Там прохладнее.

– Нам надо идти на восточный конец. Я знаю, что на западе прохладнее, но я всегда попадаю на восточную часть.

Питер Марлоу решил схитрить.

– Может быть, тебе стоит попросить, чтобы тебя послали в лучшее место.

Опасно делать предложение корейцу или японцу. Торусуми холодно посмотрел на него, потом резко повернулся и подошел к Азуми, японскому капралу, который с мрачным видом стоял в стороне. Азуми был известен своим скверным характером.

Питер Марлоу с опасением смотрел, как Торусуми поклонился и начал что-то быстро и резко говорить по-японски. Он почувствовал на себе взгляд Азуми.

Сержант, стоявший рядом с Питером Марлоу, тоже с беспокойством следил за разговором.

– Что вы сказали ему, сэр?

– Я сказал, что ради разнообразия нас можно отправить в западную часть.

Сержант поморщился. Если затрещину получал офицер, сержант получал ее следом автоматически.

– Вы рискуете... – Он замолчал, увидев, что к ним шагает Азуми, сопровождаемый Торусуми, почтительно идущим на два шага сзади.

Азуми, маленький кривоногий мужчина, замер в пяти шагах от Питера Марлоу и, наверное, десять секунд не отрывал глаз от его лица. Питер Марлоу приготовился к пощечине, которая должна была последовать. Но ее не было. Вместо этого Азуми неожиданно улыбнулся, показав свои золотые зубы, и вытащил пачку сигарет. Он предложил сигарету Питеру Марлоу и что-то сказал по-японски; смысла сказанного Питер Марлоу не понял, но уловил слова «Шоко-сан» и был странно удивлен, раньше его так не называли. «Шоко» означает «офицер», а «сан» – господин, и если «господином офицером» тебя называл жестокий дьявол, каким был Азуми, это действительно что-то значило.