Король Теней

— Я сомневаюсь, что смогу найти его, — сказал он наконец. — Он наверняка хорошо спрячется.

— Если кто-то и может его найти, то только вы. Вы же знаете, что это так.

Хадсон кивнул. Он снова почувствовал запах гари, сильно напомнивший ему смесь пороха, обожженной плоти, горячей крови и самой сути жестокой войны.

— Оставьте Мэтью в покое. Ничего ему не говорите. Вам понятно?

— Как скажете, — согласился ДеКей.

***

Все приготовления были сделаны. С первыми лучами солнца Хадсону подадут лошадь, и у него будет проводник на ферму, где произошел инцидент. Была надежда, что оттуда он сможет выйти на след убийцы.

В комнате Фалькенберга, где хранилось оружие, перевезенное с «Немезиды», ДеКей предложил Хадсону пистолет, мешочек с порохом и предметы первой необходимости для стрельбы.

Хадсон посмотрел на протянутое оружие.

Hej, gudden! — Ему показалось, что он слышит насмешливый голос Брома где-то неподалеку. Только трус попытался бы пристрелить своего старого боевого товарища, как бешеного пса.

Хадсон прошел мимо ДеКея к ряду мечей, прислоненных к углу, и выбрал рапиру с красиво изогнутым итальянским цевьем и филигранной рукоятью.

Если кому-то суждено умереть, — подумал он, — лучше уйти с шиком.

В любом случае, с пистолетом попыток будет меньше.

— Он не вернется живым, — сказал Хадсон, и у него сложилось впечатление, что он говорит про самого себя.

С первыми лучами солнца Хадсон вскочил на пегую лошадь, которую привели для него и поставили перед дворцом. Рапира была вложена в ножны и приторочена к седлу сбоку. В небо поднималась струйка серого дыма от вулкана. Поодаль от Хадсона ждал седобородый мужчина на другой лошади — его проводник к месту убийства.

ДеКей вышел проводить его, и, когда Хадсон взял поводья, человек в полумаске погладил животное по боку и сказал:

— Сильная лошадь. Хороший костяк у этой породы.

— Разбираетесь в лошадях? — спросил Хадсон.

— Немного, — ответил ДеКей и поднял взгляд на Хадсона. В золотом глазу блеснуло солнце. — Спасибо вам, что делаете это.

— Я сделаю все, что будет необходимо, — ответил Хадсон. Он не мог больше ничего сказать. Жестом он велел своему проводнику трогаться в путь и последовал за ним.

Тропинка повлекла их вверх, мимо дворца и вывела на грунтовую дорогу на вершине утеса, а затем повела вниз, в зеленую плодородную долину. Они шли ровным шагом, минуя фермерские дома, посевные поля и луга. Через некоторое время проводник натянул поводья и указал на выкрашенный в белый цвет дом, стоявший рядом с сараем, загоном для скота и фруктовым садом. В отдалении дорога разделялась на две тропы: одна изгибалась на восток, а другая — на северо-запад. Проводник отсалютовал и повернул своего коня обратно к городу.

Хадсон последовал дальше на северо-запад. Вскоре дорога повела его через лес. Над головой в хитросплетении ветвей солнечные лучи осколками света прорезали листву. Птицы пели звонко и радостно, но Хадсон не разделял их настроения. Его путешествие было смертельно опасным. Возможно, последней музыкой, что он услышит сегодня, будет песнь Ангела Смерти. Но если этому и впрямь суждено случиться, он заберет Брома с собой, потому что их время истекло.

Лес становился все гуще. Красный туман висел на деревьях на высоте тридцати футов, колыхаясь от ветра, как живое существо.

Хадсон понял, что он сейчас здесь, потому что ему не позволяют всецело насладиться жизнью островного рыбака. Он надеялся, что в этом новом доме он сумеет обрести покой, и из памяти исчезнет воспоминание о городе, где какая-то женщина звала его по имени… как же ее звали?.. А этот город… как его там? Хадсон больше не хотел всего этого. Он мечтал о солнце, ветре и море, а также об обществе людей, которые желали проводить время так же хорошо, как и он. Пусть их разделял барьер языка, они казались ему роднее, чем кто-либо. Но нет, он не был предназначен для этого. Пусть он мало что мог сейчас вспомнить из своего прошлого, где-то в глубине души он знал, что там, на другом берегу счел бы свои нынешние желания и мечты глупыми. Жизнь того, прежнего Хадсона была бесконечной войной — день за днем. Войной за жизнь, за свое место под солнцем, за победу над тяготами и трудностями, с которыми здесь, на другом берегу, он попросту боялся столкнуться снова.

Кем он на самом деле был? Он больше не был уверен, что знает Хадсона Грейтхауза. Он ехал на лошади навстречу своей смерти, потому что ему никогда не удавалось победить Брома Фалькенберга в фехтовании… он знал, что не удастся и сейчас. Он был слишком медлителен и слишком стар, и вся великая сила и слава его юности испарилась. Но он должен был идти вперед, чтобы освободить своего друга от страданий и безумия, а затем сказать свое прощальное слово, потому что меч Брома сделает свое дело.

Когда лошадь понесла его вперед, Хадсон вдруг расплакался. По щекам скатилось всего несколько слезинок, но внутри он готов был рыдать в голос, потому что птицы пели вокруг, а он не чувствовал радости.