Король Теней

— Проклятье? — спросил он тихим вкрадчивым голосом. — Сэр… это смысл моей жизни. — Он холодно улыбнулся, совсем как на сцене, хотя освещение здесь было неподходящим. — Моя цель, — продолжил он, наклонившись к хозяину дома, — это наложить проклятье на каждого, кто попадется мне на пути — неважно, повинен он в чем-то или нет. Конечно, вы должны были знать это, когда приглашали меня сюда.

Гэвин Флей серьезно посмотрел на него, но тут же улыбнулся и поднял золотистый стакан с только что налитым бренди.

— Виноват, — сказал он.

Три секунды спустя Эмбер и Маркам зааплодировали так, будто только что увидели лучшее представление в мире.

Флей встал, принес бутылку Адаму и налил ему полный стакан, положив одну руку на худое плечо мальчика. В его хватке чувствовалась сила.

— Хорошо сказано, молодой человек. Ешьте досыта, и бутылка будет в вашем распоряжении. Я должен спросить: вы здесь один, или со своими… гм… партнерами?

— Один, сэр. Я решил, что мое время в представлении закончилось.

— О, вы хотите сказать, что ваше время в том представлении закончилось?

— Сэр?

Хватка усилилась.

— Ничего, у нас еще будет время поговорить. Полагаю, вам нужно место, где остановиться? В задней части дома есть квартира. Я попрошу Лилиан подготовить ее для вас, если хотите. — Он продолжил, прежде чем Адам успел ответить: — Уверен, вы найдете ее очень удобной. У меня бывает много гостей. Хорошо?

Адам кивнул. Последний раз он спал двадцать часов назад, а ноги подсказывали ему, что сегодня больше никуда не пойдут.

— Вот и прекрасно. Прошу прощения, мне нужно поговорить с Лилиан.

В последний раз сжав его плечо, Флей вышел из комнаты. Через несколько мгновений после того, как Флей вышел, а Адам принялся за остатки говядины и выпивку, Эмбер снова посмотрела на него.

— Я не могу поверить, что тебе всего пятнадцать лет, — сказала она. — Какой же ты высокий!

Адам не знал, что ответить, поэтому просто пожал плечами и продолжил есть.

Эмбер наклонилась ближе и прошептала ему на ухо:

— Я чувствую запах навоза.

Он понял, что ходьба не полностью очистила его ботинки.

— О, не смущайся. Я не возражаю против этого, — сказала она. — Совсем не возражаю. — Под столом ее рука хлопнула его по бедру.

***

Голова кружилась, Адама шатало из-за выпитого стакана огненного бренди.

Он неуверенно переставлял ноги, пока Лилиан вела его в спальню — комнату, которая еще больше поразила его воображение своей роскошью и искусно изготовленной мебелью. Лилиан молча сняла с Адама ботинки прежде, чем он рухнул на кровать с гусиной периной и быстро погрузился в глубины сна.

Он очнулся весь в поту и почувствовал острый приступ дурноты. Выбравшись из постели при свете масляной лампы, оставленной гореть рядом с ним, он вывернул содержимое желудка в ночной горшок, прежде чем рвота успела испачкать полированные половицы. Его еще дважды вырвало, затем он снова лег, прижавшись щекой к изголовью кровати. Комната медленно вращалась вокруг него.

Внезапно он услышал крик.

Кричит женщина, — подумал он, но сил встать у него не было, поэтому он лежал и слушал. Крик раздался снова, на этот раз более пронзительный и отрывистый. Затем снова повисла тишина.

Еще через мгновение раздался третий крик, и на этот раз Адам сел. Ему показалось, что внизу — возможно, в подвале дома — кого-то либо насиловали, либо пытали. Пошатываясь, он поднялся на ноги, оперся о комод, расписанный пасторальной сценой, и, когда резкий женский крик донесся снова, подошел к двери, открыл ее и вышел в темный коридор.

До него донесся чей-то шепот, привлекший его к другой двери дальше по коридору. Он услышал пятый крик — снова приглушенный из-за толстых стен, но явно исходящий не от призрака и не из его собственного затуманенного алкоголем мозга.

Открывать дверь или нет? Адам размышлял об этом, когда услышал откуда-то издалека женский смех: высокий, почти безумный. Он смолк так же внезапно, как и начался. Следом снова зазвучал шепот, и Адаму показалось, что шепчет мужчина. Он попятился от двери. Что бы ни происходило внизу, он счел разумным не вмешиваться и, отступив еще дальше, наткнулся на кого-то. От страха у него перехватило дыхание, и он сам чуть не вскрикнул, повернувшись.

Перед ним оказалась Лилиан с лампой в руках. На ней была все та же черная униформа. Пристально посмотрев на мальчика, она сказала:

— Я провожу вас в вашу комнату.

— Я слышал крики. Кричала женщина. Там, за той дверью.

— Я провожу вас, — повторила Лилиан, ее лицо ничего не выражало, — в вашу комнату.

Глава двадцать четвертая

Ясным утром следующего дня сын Черного Ворона обнаружил свои начищенные до блеска ботинки на полу возле двери. Ночной горшок тоже сверкал чистотой.