Королев: факты и мифы

Американец Н. Данилов пишет в книге «Кремль и космос», что немцев было 40 тысяч. На следующей странице поправляется: две тысячи. Разумеется, Берия мог переселить не только 40, но и 400 тысяч, – мастер, что говорить. Однако Победоносцев, на чьих глазах все это происходило, рассказывал мне:

– Собственно специалистов-ракетчиков вывезли около 300 человек – с женами, детьми, сундуками...

Королев уже прекрасно представлял себе, как работает Фау-2. Более того, он уже знал, какой будет следующая ракета, свободная от всех немецких инженерных догм и элементарных ошибок, которые в спешке допустили немцы. Расчетно-теоретическое бюро, разместившееся в просторной «шпаркассе»108, уже просчитало траекторию, перегрузки и всю аэродинамику для этой будущей ракеты. В Леестене форсировали двигатель, поднимали тягу с 25 до 35 тонн. Все с этой Фау теперь ясно. Писал Победоносцеву в Москву: «Вообще мне надо перебираться отсюда. Подумай, как будем действовать дальше». Впрочем, как действовать дальше, он знал: пускать надо, смотреть, как летает, думать, совершенствовать.

После отправки немцев все потихоньку стали паковать чемоданы. Трофейный бум первых послевоенных месяцев, когда гонялись, кто поглупее – за мебелью и посудой, кто поумнее – за камешками и альбомами с марками, ракетчиков как-то не задел. Королев, которого мама Мария Николаевна всегда считала человеком абсолютно непрактичным, долго ломал голову: что бы привезти в подарок – ведь и деньги были (он получал в Тюрингии пять тысяч марок в месяц, не считая зарплаты в Москве), – ничего не придумал, купил, в конце концов, чернобурку – они входили в моду.

Всем, и Королеву тоже, очень хотелось вернуться домой с машиной. Вот тут все суетились, оформляли купчии, хлопотали об отгрузке. У Королева был малиновый «хорьх», который очень ему нравился. Бармин купил «мерседес», Глушко – легковой «студебеккер». Всех перехитрил Тюлин, который довольствовался скромнейшим «опель-кадетом», прослышав, что в Москве готовят выпуск точно такой модели под названием «Москвич», а значит, проблем с запчастями не будет...

Ну, вот и кончилась Германия, еще одна ступенька на его пути в зенит. Королев уезжал без сожаления, точно зная, что он хочет делать и что он будет делать. Сбитый с ног в 1938 году, он почувствовал, что вновь крепко стоит на ногах. Вот только Ляля... Но ведь должно наладиться, непременно должно наладиться, как же иначе... Еще 9 августа 1946 года министр вооружения СССР Дмитрий Федорович Устинов подписал приказ № 83-К: «тов. Королева Сергея Павловича назначить Главным конструктором „изделия № 1“ НИИ-88». Королев послал в НИИ-88 Мишина, чтобы дом не был без хозяина, Мишин парень энергичный, но ведь уже глубокая осень, пора самому ехать...

4 ноября 1946 года Юру Гагарина приняли в пионеры.

Дмитрий Федорович Устинов

С.П.Королев в Германии.

Ноябрь, 1945 г.

К.М.Винцентини с дочерью Натальей

42

Снимем камзолы и займемся делом, покуда еще светло...

Вильям Теккерей

Вернувшись в Москву, Королев ни на Конюшковской, ни на Октябрьской практически не жил. Очень быстро перебрался он в Калининград, или Подлипки – как чаще называли этот, тогда совсем маленький, грязноватый (что особенно бросалось в глаза после Германии) подмосковный городок, который сыграл важнейшую роль в жизни Сергея Павловича: он прожил в нем двадцать последних и главных лет своей жизни. Была квартира, а потом и отдельный дом в Москве, но он там ночевал, а жизнь шла в Подлипках, потому что жизнь для него была там, где были его ракеты. Он, собственно, и превратил Подлипки в настоящий современный город и сделал для его процветания несоизмеримо больше, чем «всесоюзный староста», имя которого город носит до сих пор.

Подлипки выросли под Москвой из зернышка «Белой дачи» – так называлось имение Перлова – владельца двух доходнейших чаеразвесочных фабрик в Москве, который в угоду своим постоянным зарубежным партнерам построил «китайский дом» на Мясницкой, где торговал чаем и заключал миллионные сделки с иноземными плантаторами. Чайного магната губила одна благородная страсть: лошади. На «Белой даче» им жилось не хуже, чем людям: конный двор, манеж, кузница. Сам выезжал рысаков, возил в Москву на ипподром и играл самозабвенно. В 1912 году случились лихие скачки, Перлов вошел в азарт и в одночасье проиграл конезаводчику Голованову109 и саму «Белую дачу», и леса вокруг, и лучшую воду мытищинских ключей, сосняки с маслятами и ельники с рыжиками. Голованов быстро продал поместье оборотистому англичанину Вайнраубе, который решил организовать здесь образцовый дачный поселок с водопроводом и телефоном, с парком, цветниками, аттракционами и даже плавательным бассейном, с купальнями на Клязьме и конкой, чтобы за четыре версты возить на Клязьму купальщиков. В Москве в киоске у Большого театра продавали участки под дачи, и торговля шла бойко: к 1915 году было выстроено 53 дачи.