Королева Юга

Это правда, подумала Тереса. Доктор был прав. Мне совсем ни к чему здесь находиться, и все-таки я стою тут, облокотившись на планшир этого провонявшего рыбой сейнера, рискуя свободой и жизнью, играя в странную игру, от которой на сей раз не могу устраниться. Прощаясь со столькими вещами, которые завтра, когда здесь встанет солнце, в эти минуты сверкающее в небе Синалоа, навсегда останутся позади. Я стою тут с хорошо смазанной «береттой» и полным магазином патронов «парабеллум», которые оттягивают мне карман. С оружием, которого я не носила при себе двенадцать лет и которое, если что-нибудь случится, понадобится мне скорее для себя, чем для кого-то другого. Это моя гарантия на случай, если что-то не сложится: гарантия того, что я не окажусь в какой-нибудь проклятой марокканской тюрьме, да и в испанской тоже. Уверенность в том, что я в любой момент могу уйти туда, куда я хочу уйти.

Она бросила окурок в море. Как последний переход долгого пути, подумала она. Последнее испытание перед тем, как отдохнуть. Или предпоследнее.

– Телефон, сеньора.

Она взяла сотовый телефон, протянутый капитаном Черки, вошла в рубку и закрыла дверь. Это был СА388, специальная модель, закодированный для использования полицией и секретными службами; Фарид Латакия раздобыл таких шесть штук, заплатив на черном рынке целое состояние. Поднося телефон к уху, Тереса взглянула на экран радара – на то место, куда указывал капитан. С каждой разверткой антенны темное пятно «Холоитскуинтле» в миле от «Тарфайи» приобретало все более четкие очертания. У самого горизонта над покрытым мелкой рябью морем различалась светлая точка.

– Это Альборанский маяк? – спросила Тереса.

– Нет. До Альборана двадцать пять миль, а маяк виден только с десяти. Это наше судно.

Она прижала телефон к уху. Мужской голос произнес: «Зеленый и красный, мои сто девяносто». Тереса снова глянула на экран и повторила эти слова вслух; капитан в это время подкручивал ручку дальномера, чтобы определить расстояние. «Мой зеленый, все о’кей», – прозвучало в телефоне, и, прежде чем Тереса успела повторить эти слова, связь прервалась.

– Они видят нас, – сказала Тереса. – Швартоваться будем с их правого борта.

Они находились вне марокканских территориальных вод, однако это не означало безопасности. Тереса навела радар на небо, опасаясь увидеть знак беды – тень таможенного вертолета. Может, сегодня на нем тот самый пилот, подумала она. Сколько времени прошло от той ночи до этой. От того до этого мгновения моей жизни.

Нажатием кнопки она вызвала из памяти телефона номер Рисокарпасо.

– Скажи мне, что наверху, – проговорила она, услышав лаконичное «ноль-ноль» гибралтарца.

– В гнезде, все по-прежнему, – был ответ. Рисокарпасо поддерживал телефонную связь с двумя людьми, расположившимися один на вершине Скалы с мощным биноклем ночного видения, другой – возле шоссе, проходящего вблизи вертолетной базы в Альхесирасе. У каждого по сотовому телефону. Тайные часовые.

– Птица на земле, – сообщила она капитану Черки, выключая телефон.

– Хвала Аллаху.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не спросить у Рисокарпасо, как проходит остальная часть операции. Параллельная фаза. Время шло, и отсутствие новостей уже начинало тревожить ее. Или, если взглянуть с другой стороны, сказала она себе с горькой усмешкой, успокаивать. Она посмотрела на латунные часы, привинченные к переборке. В любом случае нет смысла мучиться неизвестностью. Получив сообщение, гибралтарец передаст его немедленно.

Теперь огни корабля были видны совсем отчетливо. «Тарфайя», приблизившись к нему, должна была погасить свои, чтобы рядом с ним стать невидимой для радаров. Тереса глянула на экран. Полмили.

– Можете готовить своих людей, капитан.

Черки вышел из рубки, и Тереса услышала, как он отдает распоряжения. Выглянув в дверь, она больше не увидела теней, съежившихся у планшира: марокканцы сновали по палубе, готовя канаты и кранцы и складывая тюки в носовой части левого борта. Буксирный канат выбран, и мотор «валианта» уже рычал, а его капитан готовился приступить к выполнению самостоятельных действий. Аркеньо доктора Рамоса со своими «ингрэмами» и гранатами, спрятанными под одеждой, по-прежнему сидели неподвижно, будто происходящее не имело к ним никакого отношения. Сейчас «Холоитскуинтле» был виден очень хорошо: контейнеры на палубе, навигационные огни, белый носовой, зеленый с правого борта, отражаются в гребнях мелких волн. Тереса видела это судно в первый раз, и она одобрила выбор Фарида Латакии. Надводный борт низкий, а под тяжестью груза просел еще ниже, лишь ненамного выдаваясь над уровнем воды. Это должно было облегчить дальнейшие действия.