Королева Марго

— Нельзя, мадам, нельзя. Слышите?

— Стучатся!

— Да, и как раз в ту дверь, куда вы, ваше величество, приказываете выпустить вашего гостя.

— А кто стучится?

— Не знаю.

— Пойдите посмотрите и вернитесь мне сказать.

— Мадам, осмелюсь заметить вашему величеству, — сказал де Муи, — что если король Наваррский увидит меня в Лувре в этот час и в таком костюме, — я погиб!

Маргарита схватила де Муи за руку и повела его к пресловутому кабинету.

— Войдите сюда, месье, — сказала она. — Вы будете там скрыты и вне опасности, как у себя дома, мое честное слово будет вам порукой.

Де Муи бросился в кабинет, и едва закрылась за ним дверь, как вошел Генрих.

На этот раз Маргарита, спрятав де Муи, не испытывала никакой тревоги: она была только мрачна, и ее мысли витали очень далеко от любовных дел.

Генрих Наваррский вошел с той чуткой настороженностью, благодаря которой он замечал малейшие подробности даже в самые безмятежные минуты своей жизни, а уж более проницательным наблюдателем он становился в обстоятельствах, подобных тем, какие сложились теперь. Поэтому он сразу же заметил тучу, набежавшую на чело Маргариты.

— Вы заняты, мадам? — спросил он.

— Я? Да, сир, я раздумывала.

— И хорошо делали, мадам: раздумье вам идет. Я тоже раздумывал; но в противоположность вам, я не ищу одиночества, и нарочно пришел к вам, чтобы поделиться моими думами.

Маргарита приветливо ему кивнула и указала на кресло, сама же села на резной стул черного дерева.

Между супругами наступило молчание; Генрих Наваррский первый его нарушил, сказав:

— Мадам, я вспомнил, что мои и ваши думы о будущем связаны между собою; несмотря на наше раздельное существование как супругов, мы оба выразили желание соединить нашу судьбу.

— Да, сир.

— Мне думается, я верно понял также и то, что во всех планах, какие я намечу для возвышения нас обоих, я найду в вас союзника не только верного, но и действенного.

— Да, сир, я и прошу лишь об одном, а именно: чтобы вы как можно скорее приступили к делу и дали бы мне возможность уже теперь принять в нем участие.

— Мадам, я очень счастлив, если у вас такие намерения, и, как мне кажется, вы ни одной минуты не считали меня способным забыть о плане, который я себе составил в тот день, когда был почти уверен, что останусь жив благодаря вашему мужественному заступничеству.

— Сир, я думаю, что ваша беспечность — маска, и верю не только в предсказания астрологов, но и в ваши дарования.

— А что бы вы сказали, мадам, если бы кто-нибудь встал поперек нашего пути и грозил обречь нас обоих на жалкое существование?

— Скажу, что готова вместе с вами бороться открыто или тайно против этого человека, кто бы он ни был.

— Мадам, у вас ведь есть возможность проникнуть в любое время к вашему брату, герцогу Алансонскому? Вы пользуетесь его доверием, и он питает к вам горячие дружеские чувства. Что, если бы я осмелился обратиться к вам с просьбой узнать, не занят ли ваш брат тайным совещанием с кем-нибудь как раз в данную минуту?

Маргарита вздрогнула:

— С кем же, сир?

— С де Муи.

— Зачем это нужно?

— Затем, что если это так, то прощайте все наши планы! Во всяком случае — мои.

— Сир, говорите тише, — сказала Маргарита, делая ему соответствующий знак глазами и указывая пальцем на кабинет.

— Ого! Опять там кто-то есть? — сказал Генрих. — Честное слово, в этом кабинете так часты постояльцы, что ваша комната напоминает постоялый двор.

Маргарита улыбнулась.

— Надеюсь, что это по-прежнему Ла Моль? — спросил Генрих.

— Нет, сир, это де Муи.

— Он? — воскликнул Генрих, одновременно изумленный и обрадованный. — Так, значит, он не у герцога Алансонского? Ведите же его сюда, я с ним поговорю…

Маргарита побежала к кабинету, отворила дверь и, взяв де Муи за руку, без всяких рассуждений привела к королю Наваррскому.

— Ах, мадам, — сказал молодой человек с упреком, звучавшим скорее грустно, чем язвительно, — вы предаете меня, нарушив ваше слово! Это нехорошо. Что бы сказали вы, если бы я вздумал за это отомстить вам, рассказав…

— Мстить вы не будете, де Муи, — прервал его Генрих, пожимая ему руку, — во всяком случае, сначала выслушайте, что я скажу. Мадам, — обратился Генрих к королеве, — прошу вас, позаботьтесь, чтобы нас никто не подслушал.

Генрих едва успел произнести последнее слово, как вошла перепуганная Жийона и сказала Маргарите на ухо нечто такое, отчего она вскочила со стула и побежала за Жийоной. В это время Генрих, не обращая внимания на то, что заставило Маргариту поспешить вон из комнаты, осмотрел кровать, проход между кроватью и стеной, обои и выстукал пальцем стены. Де Муи, напуганный такими предосторожностями, попробовал, свободно ли выходит шпага из ножен.

Маргарита, выйдя из спальни, бросилась в переднюю и столкнулась лицом к лицу с Ла Молем, желавшим во что бы то ни стало пройти к королеве, несмотря на все уговоры Жийоны.

За Ла Молем стоял Коконнас, готовый помочь ему пройти вперед или прикрыть отступление.

— A-а! Это вы, господин Ла Моль! — воскликнула королева. — Но что с вами? Почему вы так бледны и дрожите?