Королева морей

А Асия, видя, что жизнь ее налаживается к лучшему, что даже вождь не смеет больше подымать на нее руку, стала полновластной хозяйкой в доме. Остальные жены сторонились ее, боясь попасть под гнев молодой хозяйки, с руганью выполняли всю работу по дому и вынашивали злобные замыслы, осуществить которые боялись, но постоянно их обсуждали.

Однажды Асия потребовала от Ибрагима хорошего коня, и тот через неделю вручил ей рыжую кобылу отличных статей. Конюх едва удерживал ретивость лошади. Асие понравилась кобыла, она подошла к ней, положила на дрожащую золотистую шкуру руку, и лошадь, медленно переступая ногами, успокоилась, лишь косилась фиолетовым умным глазом на новую хозяйку. Асия вставила ногу в медное стремя, и кобыла даже не шелохнулась, а Ася шептала ей что-то ласково и нежно. Она гордо оглядела двор, где собралось много любопытствующих, небрежно откинула чадру и тронула поводья. Кобыла мягко ступала по каменистой тропе, и люди расступились в обе стороны.

— Дочь шайтана! — раздались сдержанные голоса ей в спину, но она даже не повернула головы. — Разрази тебя молния, свались ты в пропасть, да покарает тебя всемилостивейший, всевидящий! Сестра джинна!

А Асия уже неслась по заветной тропе, с наслаждением пила холодный горный воздух, наполнявший ее восторгом, сравнимым с тем, который она испытала в море, когда впервые его увидела.

За ней едва поспевал всадник, посланный Ибрагимом, и Асия в гордом одиночестве скакала, оставив преследователя далеко позади. Кобыла оказалась сильной и выносливой, она отлично понимала всадницу. Однако та еще не в полной мере овладела искусством верховой езды и вскоре почувствовала усталость и боль в ногах. Асия оглянулась кругом, но ее сторожа нигде не было видно.

Чувство неуверенности и даже страха вползло в душу. Кругом царила угрюмая тишина незнакомого края, где поминутно можно было встретиться с грабителями и разбойниками. Для тех ничего святого не существовало. И теперь Асия с тревогой вглядывалась в тропу, в надежде увидеть всадника, который был послан Ибрагимом ей вдогонку.

Асия крутила лошадь, всматривалась в горы и с чувством облегчения увидела всадника, трусившего к ней. Он не торопился, видно было, что хорошо знает местность и понимает, что жене господина одной далеко не уйти. Да и вечер уже надвигался, и она скоро захочет домой.

Она легким галопом поехала навстречу. Молодой джигит с интересом и любопытством глянул на нее и отвернулся. Ему было неловко глядеть в открытое лицо жены вождя. Асия усмехнулась, поняв его состояние, но промолчала, не умея подобрать для разговора ни одного из тех немногих слов, которые она с трудом могла запомнить. Джигит в отдалении следовал за госпожой, и так в молчании они въехали в селение, где мальчишки тут же побежали сзади и завопили зло и азартно. Асия не обращала на них внимания.

Ибрагим угрюмо встретил молодую жену, и рука его сама потянулась за плетью. Назэни увидела это и тут же полился поток ругани и злословия. Ее поддержали остальные жены, и в доме поднялся куриный переполох. И тут рука Ибрагима принялась неистово хлестать оравших баб. Те бросились по углам с визгом, причитаниями, закрывая головы руками. А Асия хохотала и впервые с одобрением и лаской глянула на Ибрагима. Тот смутился совсем незаметно, но Асия успела это увидеть. Она подошла к нему и мягко отобрала плеть, ласково протянув слова благодарности, которые запомнила, живя здесь.

Ибрагим сверкнул глазами, его нахмуренные брови разгладились, и лицо смягчилось. Рука мужа неуверенно потрепала девичью щеку, и он выскочил из дома. На дворе раздался его излишне грозный окрик и слова приказа. Зацокали копыта, забряцала сбруя, и толпа всадников сорвалась с места бешеным галопом, а собачий лай вскоре затих вдали.

Асия выволокла жен из углов и жестами и немногими словами, которые знала, приказала себя мыть и кормить. Прекословить те уже не осмелились. Асия впервые по-настоящему почувствовала себя хорошо. Она упивалась своей властью и старалась пользоваться ею жестоко и непреклонно.

А жены не дремали. Они все обсуждали планы мести, готовые извести ненавистную соперницу.

Они сидели при свете сального светильника в той самой комнатке, которую занимала Асия в период заточения. Она уже укладывалась спать на женской половине, и когда вернулись жены, с недоверием глянула на них. Их глаза юлили под ее пристальным взглядом. Она догадалась об их сговоре, в груди вспыхнул огонек злости. Женщина вскочила с ложа.

— Злыдни проклятые! Я все про вас знаю! Задумали избавиться от меня? Не выйдет, шелудивые псицы! — она кричала по-русски, но ее слушали, затаив дыхание. Асия поняла, что она говорит на непонятном им языке, но в волнении не находила иных слов. По виду женщин она сообразила, что те в сильном испуге, и решила, что угадала все правильно и попала в самую точку.

Она сорвалась с ложа и, раздавая тумаки по головам и спинам женщин, с бранью и угрозами выгнала их вон. Помедлила и загнала всех троих в свою бывшую темницу, задвинув засов.

— Паскудницы! Хотели провести меня! Пусть теперь сидят там и воют!