Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

— Люси! — воскликнул обрадованный Эдмунд, чувствуя облегчение от того, что с ней все в порядке, и сестра ободряюще ему улыбнулась. Старец же остановился и, приложив руку к сердцу, сделал легкий поклон; на его лице появилась вежливая, теплая улыбка и выражение глубоко почтения.

— Ваши Величества, —сказал он глубоким голосом, и Элизабет вздрогнула; Эдмунд убрал меч в ножны, а глаза хозяина острова нашли Элизабет, и он опустил голову.

— Каспиан и Эдмунд, — представила Люси. Посмотрев за спину Эдмунду, она увидела Элизабет и улыбнулась ей. — И Элизабет. А это Кориакин, хозяин острова.

Колдунья поравнялась с Королями и вместе с ними приветственно поклонился волшебнику. Но тут возмутился вождь одноногих — которые, как оказалось, являются однотопами — и Кориакину пришлось угомонить их с помощью пуха. Элизабет улыбнулась, и ее сознание как-то совсем не зацепилось за фразы Кориакина о том, что он сделал однотопов невидимых для их же безопасности. В некотором роде она была сейчас под сильным чувством спокойствия и радости, ведь сейчас никому ничего не угрожало, и все остальное казалось таким далеком. В Нарнии, где Короли и Королевы оказывались только в разгар каких-то войны, такие моменты ценились на вес золотом.

— Для меня честь познакомится с Королем Каспианом, и великими Королем и Королевами Золотого века, — сказал Кориакин. — Особенно с вами, Королева Элизабет.

— Со мной? — переспросила девушка, неловко улыбаясь.

— Я наблюдал за вами очень долго, — сказал Кориакин, но угрозой это отнюдь не прозвучало; скорее, внушало какое-то спокойствие, будто ты только что осознал, что рядом с тобой всегда был мудрый наставник, о котором ты понятия не имел. — Впрочем, пойдёмте в дом. Там мы сможем все обсудить.

Матросам был предложен ужин, и вскоре все сидели за одним большим круглым столом в весёлой, светлой комнате, уставленной цветами. На столе ничего не было, но, конечно, стол был волшебный, и, едва хозяин произнёс какое-то слово, на нём появились скатерть, серебряные вилки, тарелки, стаканы и еда. Элизабет села рядом с Кориакином, Эдмунд сел рядом с ней, Люси и Каспиан сидели по другую сторону от волшебника. Помимо обычной нарнийской еды, к которой привыкли Каспиан и его матросы, были блюда, которые пробовали только Пэванси и Грейс в Лондоне: горячий омлет, холодная баранина с горошком, клубничное мороженое, лимонный сок и чашка шоколада на сладкое. Волшебник ел только хлеб, пил только вино.

— Вы сказали, что наблюдали за мной, — сказала Элизабет спустя какое-то время. — Что именно это значит?

— Понимаете, моя Королева, — произнес Кориакин с почтением. — Я не всегда был волшебником здесь, на земле. Еще когда вы и ваши дети правили Нарнией, я был одной из звезд на огромном небосводе.

— Звездой? — переспросил пораженный Каспиан, а Люси серьезно кивнула, и объяснила ему шепотом, что некоторые звезды могут становиться людьми, если захотят. Впрочем, обсуждать это прямо при хозяине острова, который внезапно погрустнел, было бы слишком нетактично, и Элизабет сошла с неудобной темы. Кориакин тут же воодушевился, когда его снова попросили продолжить:

— Да, наблюдал за вашими деяниями в роли волшебницы. И за вашими детьми, пока мог еще это делать. Стоит сказать, вы удивляли меня… и продолжаете это делать.

— Благодарю, — вежливо ответила Элизабет. На лице Эдмунда появилась теплая улыбка, он сжал пальцы Элизабет в своих, словно желая показать, что он подписывается под всеми словами волшебника.

— И особенно теперь, когда все так поменялось, — снова сказал волшебник. Лицо Элизабет изменилось: теперь оно отражало напряжение, и вся девушка как-то резко отреагировала на слова волшебника. Ее глаза сверкнули предупреждающим огнем.

— О чем вы? — спросил Эдмунд непонимающе, переводя взгляд то на девушку, то на Кориакина. — Вы про Алетиометр?

— Да, и про него тоже, — сказал хозяин острова, при этом он как-то странно посмотрел на Элизабет; Колдунья не поняла, что именно скрывается за этим взглядом, хотя было очевидно, что о письме, которое Элиз притащила с собой из прошлого, и которое скрывала под матрасом маленькой каюты, было волшебнику известно. И тут, неожиданно для самой себя, она оказалась в очень щекотливом положение: Кориакин мог выдать ее нечаянным словом, и тогда было не избежать разборок с Эдмундом, которому точно бы не понравилось наличие подобного секрета у девушки. Он весьма резко относился ко всему, что было связанно с Джадис, поэтому Элиз понимала, что утаивание послания именно от Белой Колдуньи Эд воспринял бы намного резко. Ко всему этому, она еще не знала, что именно скрывается за идеальной белой поверхностью конверта.