Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

Элизабет слегка устало выдохнула: ей не нравилось, что из волшебника приходилось каждое слово вытягивать новым вопросом. Было ли это последствием того, что Кориакин долго не вел содержательные беседы с разумными существами; однотопы не в счет — они лишь поддакивают своему вождю и явно не умеют соображать. Или все звезды так разговаривают? Звезды были и в реальном мире, и в волшебном мире Нарнии, Элизабет знала, и они выглядят как очень красивые люди, а газовый раскалённый шар в небе — это всего лишь оболочка звезды. Это очень мудрые и серьёзные существа, которые от рождения имеют способности к магии; они танцуют в небе тысячи лет, пока не состарятся или не совершат ошибку. Какие ошибки могут совершать звёзды, доподлинно неизвестно, но в качестве наказания они покидают небесный свод и живут на земле.

— Куда я велел, — снова сказал Кориакин, и под его ногами зашевелилась карта, сдвигаясь с темного острова на другой. На ней появился другой остров, и Кориакин указал на сияющую голубой звезду над ним. — И так, плывите за голубой звездой. К острову Раманду. Там вы положите семь мечей на стол Аслана; лишь тогда их волшебство обретет полную силу, — Каспиан и Дриниан переглянулись, Элизабет и Эдмунд кинули друг на друга хмурые взгляды. — Но знайте, — снова начал Кориакин. — Каждого из вас ждет испытание.

— Испытание? — переспросила Люси; ее тонкие девичьи пальцы сжали рукоять меча, будто ища в нем силу и защиту, уверенность. Кориакин снова сделал шаг к ней, и непроизвольно Элизабет подалась вслед за ним.

— Пока все семь мечей не лягут на стол, власть зла огромна. Оно будет всеми силами вас искушать, и кто-то уже начал свое испытание, — взгляд звезды неторопливо останавливался на каждом, и понять о ком именно говорил Кориакин не представлялось возможным. Элизабет закусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая желание опустить взгляд, когда звезда посмотрел на нее. — Держитесь. Не поддавайтесь тьме. Чтобы победить зло в мире, надо преодолеть его в себе.

Элиз видела, чувствовала, что никого слова Кориакина не оставили равнодушными; даже ее саму пробрало до костей, но она расправила плечи и продолжала взирать на Кориакина с молчаливой серьезностью. Все опустили взгляд, все восприняли эти слова на себя, и Элизабет почувствовала, как жжет ладонь Алетиометр, который она по привычки закрепила на поясе; девушка тут же отдернула руку, с раздражением откинула обожжённой ладонью черную прядь волос, с лица. Кориакин внезапно обратил свой взгляд к ней.

— Парные клинки, — сказал он, указывая на них двумя пальцами одной руки, а другими, не поворачивая головы, указал на меч Эдмунда. — И меч Короля Мудрого.

— Анабесса, — сказал Элизабет, и голос ее дрогнул. Кориакин кивнул.

— Они выкованы из той же стали, что и семь мечей, закалённые светом звезд, огнем, льдом и любовью. Оружие, оно бесполезно в руках тех, кто не чувствовал такой же любви, кто не прошел огонь и воду ради нее, — глаза Кориакина вперлись в Элизабет, но она перевела взгляд на Эдмунда; юноша улыбнулся ей, той самой улыбкой, которая непроизвольно сводила с ума многих девушек Кембриджа, и которую видела Элиз в ту первую ночь в доме профессора Керка. Неужели уже тогда, десятилетняя девочка Беллатриса Грейс была влюблена в него — Эдмунда Пэванси?

— Мы бесконечно благодарны вам за помощь, — сказал Каспиан, разрывая недолгую тишину. — Если это все, позвольте нам вернуться на корабль.

— Разумеется, — кивнул Кориакин. Каждый из его гостей поклонился хозяину острова, и направились к выходу из комнаты, как внезапно волшебник сказал. — Дозвольте мне поговорить с Королевой Элизабет.

Элизабет, не успевающая выйти из комнаты, застыла, и Эдмунд тоже остановился в дверях. Девушка удивленно приподняла брови, но все же кивнула, подошла обратно к волшебнику, который закатывал карту; Эдмунд, привыкший всегда быть рядом с ней, тоже сделала шаг в комнату, но Кориакин внезапно твердо сказал, делая удар на первое слово:

— Наедине, Король Эдмунд.

Теперь Эд выглядел скорее немного разозлённым. Каспиан и Люси недоуменно переглянулись: все воспринимали Элиз и Эда как что-то неделимое, сведенные судьбой раз и навсегда, и слова Кориакина выглядел несколько… неуместно? Словно он хотел отделить одну часть звезды от другой, но тогда обе бы не примерно погасли бы. И тон волшебника — настойчивый, слегка недовольный, будто бы Пэванси должен был сам понять, что поговорить с Королевой Элизабет — значит поговорить с ней и только с ней. Элизабет кинула на растерянного и явно недовольного юношу быстрый взгляд, и передернула плечами, мол говоря, что же поделать. Эдмунд сжал губы.

— Мы подождем тебя на берегу, — сказал Каспиан, смотря на Эдмунда. Тот развернулся, с раздражением глядя на Каспиана, а потом быстро вышел. Все остальные последовали за ним. Элизабет посмотрела на волшебника: его отчего-то тяжелый взгляд внимательно изучал ее, и Элиз стало не по себе.