Королева сердец

— Не уверена, будут ли они вообще, — рассмеялась Селина. — Понимаешь, никто об этом не знает, и ты никому не говори. Это наш секрет.

— Я люблю секреты, — согласно кивнул Пол. — А сколько тебе будет, Селина?

— Девятнадцать.

— Ой, ты ужасно старая, — с благоговением произнес малыш и убежал играть на солнышко.

Коузинс вез Селину к Полл-Бридж и, как всегда, болтал без умолку.

— Знаете, кажется, что вы всегда были здесь, — легко заметил Он, тормозя, чтобы пропустить переходивших дорогу пони. — А я еще сказал вам, что вы не продержитесь и недели! Помните, когда я в первый день встречал вас на станции? Вы мне показались совсем ребенком. А теперь вы здесь, вы одна из нас, и даже наша старушка Морри не придирается к вам.

— Мне повезло, — улыбнулась она. — Они ведь не хотели оставлять меня.

— Эх! У нашей Морри хорошая голова — всегда была. Вы ей нравитесь — в этом все дело.

— Спасибо, Коузинс Вы все очень добры.

— За что? Вы ведь сами ко всем добры, и вы не выпендриваетесь, если позволите так выразиться. Все другие из кожи вон лезут, важничают, что работают здесь, а вы просто вроде делаете для всех понемножку, но умудряетесь всех сделать счастливыми. И этот мальчонка — он теперь такой симпатичный, смеется, в бассейне купается.

— Да, подарить ему кролика оказалось хорошей идеей, — без энтузиазма ответила Селина. Она была очень благодарна Коузинсу и всему персоналу, что они радушно приняли ее, но сейчас ей не хотелось говорить об этом.

— А миссис Проктор вернется? — искоса взглянув на нее, поинтересовался шофер.

— Да… думаю, на следующей неделе.

— Ох! Я думал, наш хозяин наконец избавился от нее.

Селина вспомнила о счетах и несколько резко ответила:

— Тебе не следует так говорить, Коузинс. Миссис Проктор друг мистера Сэванта, а не обыкновенный гость.

— Да уж, это точно, — заметил он, ничуть не смутившись, — обычные гости платят.

Селина улыбнулась, Коузинс всегда был несдержан на язык, но он отличный работник и очень любил Макса, которого считал простодушным, как младенец.

Теперь им была видна река, извивавшаяся в густо поросшей лесом долине, Коузинс остановился у машины Макса, вытащил из багажника корзину для пикников, весело пожелал Селине счастливого пути, сел и покатил обратно.

Селина перегнулась через перила моста и посмотрела в быструю воду. Макс, рыбачивший немного выше по течению, увидел ее и помахал рукой. Она понаблюдала за ним, пока он забрасывал удочку, а потом снова стала смотреть в воду. И не слышала звука сматываемой на катушку лески, вообще ничего не слышала, пока Макс не прокричал с берега прямо под ней, чтобы она оглянулась. Селина с трудом спустилась с холма, ему навстречу.

Макс сдвинул на затылок шляпу и рассмеялся:

— Ты была где-то далеко-далеко. Уже подхватила лихорадку бегущей воды?

— Я думала, как легко забыть обо всем, просто глядя в нее. Это такое гипнотизирующее зрелище. Кажется, что ничто не имеет значения… И времени не существует…

— Ну да, ты даже не спросила, поймал ли я что-нибудь!

— Я думала, это не важно, разве нет?

— Совершенно правильное отношение настоящего рыбака. Это действительно не важно. Главное — сам процесс. Главное — стать частью всего этого. Ощутить, как это захватывает.

Он стал рассказывать о рыбалке, о реке, пока Селина распаковывала корзину. Она слушала, очарованная его энтузиазмом. Он никогда не стал бы рассказывать Вэл обо всем том, что так важно для него.

— Сандвичи достаточно толстые, чтобы утолить ваш голод? — радостно осведомилась она.

— Превосходные. Ты инстинктивно знаешь, что нужно настоящему мужчине, Селина. Накорми его хорошенько и выслушай.

— Ну продолжайте, — попросила она, но Макс погрузился в молчание, и ей захотелось узнать, отчего вдруг он нахмурился.

— Знаешь, — наконец произнес он, — оказывается, существует так много языков. Например, мы с тобой говорим на одном языке, несмотря на разницу в возрасте и воспитании. Я думаю, возможно, это та самая вещь, которой люди не уделяют достаточно внимания… в своих отношениях, я имею в виду. Если ты, конечно, двуязычен, тогда это не имеет значения. Но это такая редкость.

— Двуязычен? — переспросила Селина, не вполне понимая, о чем он толкует.

— Да, ты, я думаю, двуязычна. Каждый, у кого есть дар понимать людей, способен разговаривать с ними на их языке. Но большинство людей не такие. Как правило, мы знаем только свой язык. — Внезапно Макс повернулся и пристально посмотрел на Селину, в ее простом синеньком платьице, с золотившимися на солнце волосами. — Чем больше я тебя узнаю, тем больше поражаюсь, Селина. Как ты, еще совсем ребенок, не знающий мира, можешь инстинктивно понимать вещи правильно?

— Я не знаю, — честно призналась она и смущенно посмотрела на него. Для нее люди никогда не были проблемой. Она только пыталась смотреть на все с их точки зрения, и все их неприятности становились для нее ясными и понятными.

— Это точно! Наверное, если бы ты знала, то пользовалась бы этим, — рассмеялся Макс. — Ты разобралась со счетами?

Как бы она хотела позабыть о них!

— Да. Все отправлены.