Королева Воздуха и Тьмы

Всхлип вырвался у Эммы. А потом еще. Она опустилась на колени, все еще держа Меч. Безысходность набросилась на нее, такая же сильная, как и облегчение. Возможно, это было облегчение. Она не могла сказать, но чувствовала, что Джулиан тихо подошел и опустился на колени напротив нее, его колени упирались в холодный камень.

— Что случилось? — спросил он. — Как насчет временной защиты, о которой сказал Магнус, что мы…

— Моя руна сгорела и твоя тоже, я это знаю. И теперь это.

Она подняла рукав своего свитера, повернув руку, чтобы показать ему след на предплечье — темный узор, похожий на паутину, маленький, но растущий.

— Я не думаю, что у нас есть время в запасе.

— Тогда мы могли лишиться наших рун, — сказал Джулиан. Его голос был мягким, обнадеживающим — голос, который он сохранил для людей, которых любил больше всего. — Моих так же как и твоих. Я думаю это…

— Я говорила с Джемом на встрече, — сказала Эмма. — Он сказал мне, что никогда не сделает этого, никогда, а Магнус не сможет сделать это в одиночку. Она задержала дыхание. — В Туле Диана сказала мне, что когда Себастьян начал захватывать власть, парабатаи в том мире превратились в монстров. Их руны сгорели, а кожа покрылась черными следами, а затем они стали монстрами. Вот что с нами происходит, Джулиан. Я знаю, что это оно. Все эти вещи о проклятии превращают нас в монстров. Похоже, что чудовищность скрыта в самом сердце связи. Словно…словно рак.

Наступила долгая пауза.

— Почему ты не сказала мне об этом?

— Я не поверила сначала, — прошептала она. — По крайней мере, я думала, что это могло произойти только в Туле. Но наши руны сожжены. И черные следы на моей коже — я знала …

— Но мы не знали, — сказал он мягко. — Я знаю, что ты чувствуешь. Ты чувствуешь себя ненадежной, верно? Твои мысли скачут. Твое сердце сильно бьется.

Она кивнула.

— Как…

— Я чувствую то же самое, — сказал он. — Я думаю, что это проклятие. Джем сказал, что это даст нам силу. И я чувствую, как будто меня ударило электричеством, и я не могу перестать дрожать.

— Но ты выглядишь в порядке, — сказала Эмма.

— Я думаю, что оправиться от заклинания для меня это все равно, что выбраться из ямы, — сказал он. — Я еще не совсем на вершине, где находишься ты. Я немного защищен. — Он обвил руками колени. — Я знаю, почему ты боишься. Любой боялся бы. Но я все еще хочу попросить тебя сделать кое-что для меня. Я попрошу тебя верить.

— Верить? — удивилась она. — Верить во что?

— В нас, — сказал он. — Даже когда ты сказала мне, почему нам запрещено любить — даже когда я знал, что мы никогда не должны были становиться парабатаями, — у меня все еще есть воспоминания о том, как замечательно быть твоим напарником, иметь нашу дружбу, ставшую чем-то священным. Я до сих пор верю в нашу связь, Эмма. Я до сих пор верю в узы парабатаев, в их важность, в красоту того, что есть у Алека и Джейса, или что было у Джема в прошлом.

— Но что, если она может обернуться против нас? — сказала Эмма. — Наша самая большая сила превратится в нашу самую большую слабость?

— Вот почему я прошу тебя поверить, — сказал он. — Верь в нас, если ты не можешь поверить в идею этого. Завтра мы можем пойти на битву. Мы против них. Нам нужны Джейс и Алек, Клэри и Саймон — нам нужны мы сами — чтобы быть целыми и не сломленными на поле битвы. Мы должны быть в нашей самой сильной форме. Еще один день, Эмма. Мы зашли так далеко. Мы можем сделать это еще один день.

— Но мне нужен Меч Смерти, — сказала Эмма, обнимая лезвие. — Я не могу сделать это без него.

— Если мы выиграем завтра, то мы сможем получить помощь от Конклава, сказал Джулиан. — Если мы не выиграем, Гораций будет рад лишить нас рун. Ты знаешь, что он обрадуется.

— Я думала об этом, — сказала Эмма. — Но мы не можем быть уверены, не так ли?

— Возможно, возможно и нет, — сказал он. — Но если ты сделаешь это, если ты разрушишь узы, тогда я собираюсь стоять возле тебя и взять вину вместе с тобой. Ты не можешь остановить меня.

— Но дети, — прошептала она. Она не могла вынести мысль о том, что Джулиан будет отделен от них, что боль и страдания придут к Блэкторнам.

— У Хелен и Алины сейчас, — сказал Джулиан. — Я не единственный, кто может сохранить нашу семью вместе. Когда мне было хуже всего, ты была сильна, для меня. Я могу только сделать то же самое для тебя.

— Хорошо, — сказала она. — Хорошо, я подожду еще один день.

Как будто он услышал ее голос, пол закрылся у ее ног, скрывая табличку парабатаев под защищающим мрамором. Она хотела протянуть руку Джулиану, прикоснуться к его рукам, сказать, что она благодарна. Она хотела сказать больше, сказать слова, которые им было запрещено произносить, но она не сделала этого — просто молча посмотрела на него и подумала о них, задаваясь вопросом, не думал ли кто-нибудь раньше об этих словах в Безмолвном городе. Если и так, думали ли они так же: с равной надеждой и отчаянием.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Глава 30

Богатства, что лежат там