Королева Воздуха и Тьмы

— Ливви, Ливви, моя Ливви — прошептал он, прижимая ее к себе и лихорадочно убирая с лица мокрые от крови волосы. Там было так много крови. Он был покрыт ею в считанные секунды; она пропитала одежду Ливви, даже ее туфли промокли насквозь. — Ливия. Его руки дрожали; он нащупал свое стило и приложил его к ее руке.

Его меч упал. Его стило было в руке; иратце было мышечной памятью, его тело действовало даже без способности его ума понять, что происходит.

Эмма открыла глаза. Сердце Джулиана дрогнуло. Сработало ли это? Может быть, это сработало. Ливви даже не взглянула на него. Она была мертва, когда он поднял ее с помоста.

Эмма пристально посмотрела на него. Ее темно-карие глаза ласково смотрели на него.

— Все в порядке, — прошептала она.

Он потянулся, чтобы нарисовать еще одно иратце. Первое исчезло без следа. — Помоги мне, — прохрипел он. — Эмма, мы должны использовать ее. Связь парабатаев. Мы можем исцелить тебя.

— Нет, — ответила она. Она потянулась вверх, чтобы прикоснуться к его щеке. Он чувствовал ее кровь на своей коже. Она все еще была теплой, все еще дышала в его объятиях. — Я лучше умру вот так, чем буду разлучена с тобой навсегда.

— Пожалуйста, не оставляй меня, Эмма, — сказал Джулиан. — Его голос сорвался. — Пожалуйста, не оставляй меня в этом мире без тебя.

Ей удалось улыбнуться ему.

— Ты был лучшей частью моей жизни, — сказала она.

Ее рука безвольно упала на колени, глаза закрылись.

Теперь сквозь толпу Джулиан видел бегущих к ним людей. Казалось, они двигались медленно, как во сне. Хелен, зовущая его по имени; Марк, отчаянно бегущий; Кристина рядом с ним, зовущая Эмму — но никто из них не успеет добраться до него вовремя, и, кроме того, они ничего не смогут сделать.

Он схватил Эмму за руку и крепко сжал ее, так крепко, что почувствовал, как хрустнули под его ладонью маленькие косточки. Эмма. Эмма, вернись. Эмма, мы можем это сделать. Мы расплавили камень. Ты спасла мне жизнь. Мы можем сделать все, что угодно.

Он глубоко погрузился в воспоминания: Эмма на пляже, смотрит на него через плечо, смеется. Эмма вцепилась в железную перекладину колеса обозрения в Пасифик-парке. Эмма протянула ему букет вялых полевых цветов, сорванных в день похорон его матери. Он обнимал Эмму, когда они ехали на мотоцикле через Туле. Эмма в своем бледном платье в полночном театре. Эмма лежала перед камином в коттедже Малкольма.

Эмма.

Ее глаза распахнулись. Они были полны пламени, золотого, бронзового и медного. Ее губы шевельнулись. — Я помню, — сказала она.

Ее голос звучал отдаленно, почти нечеловечески, как звон колокольчика. Что-то глубоко внутри Джулиана похолодело от страха и ликования.

— Может, мне остановиться? — сказал он.

— Нет. — Эмма начала улыбаться. Теперь ее глаза горели огнем. — Давай сожжем все.

Он обнял ее, парабатайская связь горела между ними, мерцая золотом и белизной. Кончики ее волос начали гореть, как и кончики его пальцев. Не было ни тепла, ни боли. Только огонь. Он поднялся, чтобы поглотить их огненным каскадом.

* * *

Диего бросил Зару в конфигурацию Малахи. Там было довольно много других членов Когорты, и она пошатнулась, едва не споткнувшись в попытке избежать столкновения с ними. Большинство из них смотрели на нее с глубокой неприязнью. Диего и представить себе не мог, что дочь Горация сейчас пользуется такой популярностью.

Она резко обернулась, чтобы посмотреть на него. Ему не нужно было хлопать дверью тюрьмы — конфигурация удерживала того, кто был внутри, дверь или нет, — но он хотел бы это сделать.

— Я бы расценил это как объявление о том, что наша помолвка окончена, — сказал он.

Ее лицо исказилось от ярости. Прежде чем она успела ответить, столб белого огня поднялся с востока, устремляясь к небу. Крики эхом прокатились по полю боя.

Диего развернулся, чтобы броситься бежать. Красный Колпак вырисовывался перед ним, стальной наконечник пики сиял дугой в небе. Мучительная боль взорвалась в его голове, прежде чем он провалился в темноту.

* * *

Марк схватил Кристину за запястье и оттащил назад как раз в тот момент, когда белое пламя, словно башня, вырвалось из того места, где только что были Джулиан и Эмма.

Она знала, что выкрикивает имя Эммы. Марк прижимал ее к себе; она чувствовала, как он задыхается. Джулиан, подумала она. О Боже, только не Джулиан.

И потом: это должно быть проклятие. Сжечь их заживо. это слишком жестоко.

— Смотри, — выдохнул Марк.

Из огня выходили сияющие фигуры. Не Джулиан и Эмма, или, по крайней мере, не Джулиан и Эмма, какими они были раньше.

Пламя поднялось по меньшей мере на тридцать футов в воздух, и фигуры, вышедшие из него, были по меньшей мере такого же роста. Как будто Джулиан и Эмма были вырезаны из сияющего света. Детали их были там, их черты и выражения, даже Кортана рядом с Эммой, лезвие небесного огня размером с дерево.

— Они гиганты, — услышала Кристина чей-то голос. Это была Алина, благоговейно смотревшая вверх. Хелен зажала рот рукой.