Королева Воздуха и Тьмы

Тавви наконец-то уснул, ухватившись за книгу, на его лице все еще виднелись следы от недавних слёз. Марк стоял на коленях, гладя младшего брата по мягким волосам. Хелен почувствовала, как её сердце болит — болит любовью к Тавви, переживанием, отсутствием Джулиана, который смог бы успокоить Тавви за минуты, не за часы, которые это заняло у Хелен.

Пока Марк накрывал одеялом Тавви, Хелен поднялась, чтобы открыть окно и впустить немного свежего воздуха в комнату. Она ничего не слышала от Джулиана и Эммы с того времени, как они оставили их в Аликанте, хотя Джия снова и снова клялась Алине, что они были в порядке. И всё же, Хелен очень редко чувствовала себя так далеко от семьи. Даже на острове Врангеля, где она была отрезана от мира, она верила, что Джулиан позаботится о них, что все они были настолько счастливы, насколько могли быть, и их счастливые лица в её разуме помогали ей держаться.

Реальность же стала шоком. Во время отсутствия Джулиана, они обращались к ней, и она не имела ни малейшего понятия — зачем. Тавви плакал, когда она дотрагивалась до него. Дрю свирепо смотрела, а Тай, казалось, вряд ли вообще знал, что она была здесь. И Марк…

— Я никогда не должна была позволить им разделить нас, — произнесла Хелен. — В Идрисе. Когда они хотели оставить Джулса и Эмму там, я не должна была позволить им сделать это.

— Конклав принудил нас, — ответил Марк, поднимаясь на ноги. — У тебя не было выбора.

— У нас всегда есть выбор, — сказала Хелен.

— Ты не можешь винить себя. Очень трудно бороться с Джулианом, когда он упрямо верит в свою правоту. У него очень сильная воля. И он хотел остаться.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Я думаю, он не хотел возвращаться с нами. Он вёл себя странно до того, как мы покинули Идрис, тебе не кажется?

— Сложно сказать. — Хелен закрыла окно. — Джулиан всегда способен делать жертвы, которые было сложно представить, и прятать боль, которую это причиняло ему.

— Да, — сказал Марк. — Но даже когда он скрывал что-то, он был любящим и внимательным, не холодным. До нашего отъезда он казался холодным.

Марк говорил просто, без всякого сомнения. Он бросил взгляд на Тавви и встал.

— Я должен вернуться к Кирану. Он ранен, а Тавви успокоился.

Хелен кивнула.

— Я пойду с тобой.

Коридоры Института были тёмными и тихими. Где-то дальше по коридору спала Алина. Хелен позволила себе на мгновение подумать о том, как ей хотелось залезть обратно в кровать к своей жене, прижаться к телу Алины и забыть обо всём другом.

— Возможно, мы можем попробовать руну Семьи, — сказала Хелен. — Что-то, что приведёт нас к Джулиану.

Марк выглядел озадаченным.

— Ты знаешь, что это не будет работать через границу с фейри. К тому же Джулиан тоже должен иметь такую руну.

— Конечно, — Хелен чувствовала себя так, как несколько лет тому назад, — когда Элеанор Блэкторн умерла — будто бы она была заморожена изнутри, и думать о чем-либо было тяжело. — Я…я знаю это.

Марк посмотрел на неё обеспокоено, пока они входили в спальню, в которую они поместили Кирана. Комната была в тусклом освещении, и Кристина сидела на стуле рядом с кроватью, держа руку Кирана; он неподвижно лежал под одеялом, хотя его грудь со свистом поднималась — постоянное дыхание, нормальное для фейри.

Хелен знала о Киране совсем немного — только то, что Марк рассказал ей в нескольких коротких разговорах, которые были у них с того момента, как он вернулся от фейри (до того, как они вернулась в Идрис). Они остались в доме для разговора после того, как забрали Тавви, и тогда же она услышала полную историю. Хелен знала, насколько сложными были чувства Марка к Кирану, но в этот момент, когда Марк взволнованно смотрел на другого парня, она поняла, что всё было гораздо проще. Но ничего никогда не является простым, не так ли? Хелен поймала быстрый взгляд Марка, направленный на нее, когда он садился рядом с Кристиной: взгляд, полный переживаний, беспокойства — за Кирана, за Эмму и Джулиана, за них всех. Было много причин для беспокойства.

— Я знаю, что ты захочешь пойти за Джулианом, — сказала Хелен. — К фейри. Пожалуйста, не делай ничего глупого, Марк.

Глаза Марка горели в темноте. Голубой и золотой, море и солнечный свет.

— Я сделаю всё, что нужно, чтобы спасти Эмму и Джулиана. Я снова присоединюсь к Охоте, если потребуется.

— Марк! — Хелен была в ужасе. — Ты никогда не сделаешь этого!

— Я сделаю то, что нужно. — Повторил он, и в его голосе она услышала не младшего брата, которого она вырастила, а взрослого парня, который вернулся из Охоты.

— Я знаю, что ты жил в Охоте годами и что ты знаешь вещи, которые не знаю я, — произнесла Хелен. — Но я была в контакте с нашей тётей Нене и знаю то, что не знаешь ты. Я знаю, как о тебе с Джулианом думают фейри — не как о детях, а как об опасных врагах. Вы сражались со Всадниками Маннана. Вы опозорили Неблагого Короля в его собственном Дворе, и Эмма одолела Фала, который являлся почти богом для народа фейри. Даже если есть возможность встретить у фейри друзей, также есть возможность встретить и врагов.

— Так было всегда, — ответил Марк.