Королева железного века против Рима

Лондиниум был основательно разграблен и разрушен повстанцами. Дион Кассий в «Римской истории» приводит кровавые подробности, без сомнения, чтобы пощекотать нервы мужской аудитории. Женщинам отрезали груди и засовывали их в рот, а тела протыкали кольями. Какие зверства были совершены над мужчинами, историк умалчивает. Как бы то ни было, вероятно, именно на этой стадии военные планы Боудики, которые, наверное, имелись в самом начале восстания, растворились в потоке бойни и грабежей. Кровавые события в Лондиниуме, должно быть, склонили чашу весов против интересов Боудики, её последователей теперь подстёгивали мысли о римском золоте и беззаботной жизни. Теперь повстанцев влекли вперёд жадность и похоть.

Разобравшись с Лондиниумом и его обитателями, Боудикка и её войско двинулись к следующей жертве – Веруламию. Как и у двух предыдущих поселений, у него не было надёжных крепостных стен. Римский город был невелик в сравнении с современными и занимал всего 8 гектаров. В Веруламии горизонт разрушений времени восстания Боудики состоит из архитектурных обломков и пепла, похожих на те, что найдены и в Камулодуне и Лондиниуме. Однако он отличается отсутствием каких-либо тайников с монетами или залежей обугленных злаков, поэтому было высказано предположение, что жители, страшась худшего, успели покинуть поселение и вывезти своё богатство в безопасные места до прибытия мятежников. Тем не менее, город, в котором когда-то кипела пусть и провинциальная, но бурная жизнь, теперь представлял собой почерневшую пустыню, где бродили голодные собаки. Боудика покинула опустошённый Веруламий на пике своего могущества и успеха.

Тацит оценил число погибших в трёх провинциальных городах в 70 000 человек, но ввиду относительно небольшого размера этих городов цифра кажется преувеличенной. Дион Кассий предлагает аналогичную цифру, он пишет: «в Британии произошла ужасная катастрофа. Два города были разграблены, 80 000 римлян и их союзников погибли, а остров был потерян для Рима». Сведения двух древних авторов, очевидно, неточны, но, тем не менее, не слишком далеки от истины. Согласно третьему источнику, Светонию, кризис почти убедил императора Нерона оставить провинцию как не стоящую ни гроша потраченных на неё денег. Если бы Боудика победила, ненавистные римляне были бы изгнаны из Британии.

Прежде чем продолжить рассказ, стоит вернуться назад и взглянуть на события, происходящие в Северном Уэльсе. Это был бедный, дикий, гористый и малонаселённый край. Крайне плохое место для завоеваний. Узкие, малопроходимые тропы соединяли редкие поселения. Большая часть страны была густо покрыта лесом с таким густым и колючим подлеском, что он не позволял никому при самых благоприятных обстоятельствах видеть на расстояние более 50 метров в любом направлении. Местность была изрезана оврагами и глубокими водотоками, берега которых заросли ежевикой и папоротником так густо, что местами становились почти непроходимыми. Но в Англси всё было совсем по-другому. Это был прекрасный остров за пределами дикого Уэльса, являвшийся с древних времён сердцем друидизма.

Однако римлян интересовали не фанатичные друиды Англси, ими двигали более прозаические интересы. Во-первых, Англси, является одной из самых больших плодородных областей, здесь едва ли не самые благоприятные климатические условия в Северном Уэльсе, в силу чего регион может по праву считаться местной житницей и, следовательно, ключом к контролю над областью. Во-вторых, в Англси были ценные минеральные ресурсы, в частности медная руда, наличие которой часто влияло на римскую стратегию сильнее, чем это обычно признается, – олово и медь сплавлялись вместе, чтобы получить бронзу, из которой делали, например, армейские шлемы. Радиоуглеродное датирование подтвердило, что добыча меди здесь велась ещё в 2000–1700 годах до нашей эры. Кроме того, как уже упоминалось ранее, Тацит утверждал, что Светоний Паулин стремился к впечатляющим завоеваниям на неизведанных и опасных границах империи, движимый ревностью к самому выдающемуся из своих современников, Домицию Корбулону. Таким образом, Светоний Паулин получил ещё одну, пусть и очень личную, причину для начала трудной компании по покорению Англси.