Королевская аллея

— А позже… — Он почувствовал у себя на рукаве руку Клауса. — …позже я настолько истосковался по дому, что попросил родителей прислать мне эти треклятые медовые пряники, чтобы снова ощутить на губах вкус Рождества. Когда я открыл посылку, там было только грязное крошево. Я, тем не менее, его проглотил…

— Ах, господа! Здесь тоже можно найти подходящее для вас пристанище. Я даже кое-что присмотрела, у реки. В городе Клеве^{245} — так сказать, за углом.

Не пригрезилась ли она им? За дверью прячется Тук-Тук… Эрика Манн, в куртке с поднятым воротником, исчезла в толпе.

Анвар и Клаус прислонились к стене какого-то дома, бок о бок.

Здесь не хорошо быть.

Бражники у берега Рейна

Гул голосов им навстречу — все столики заняты. Воздух: хоть ножом режь. Дымящиеся сигары и сигареты: зажатые между губ, торчащие в пепельницах. Словно под воздействием магических чар, они последовали за кельнершей, которая пересекала зал «Золотого кольца», неся — мимо голов посетителей — поднос, уставленный стаканами с альтбиром^{246}, увенчанными пенными шапками. Стаканы запотели. Какая жалость, если не удастся сейчас же найти местечко, чтобы отведать этого освежающего напитка! На тарелках посетителей — закуски отнюдь не легкого свойства. Жаркое из маринованного мяса, гуляш, клёцки, колбаски с вареным картофелем и сливочным маслом (в маленьких мисках), квашеная капуста с можжевеловыми ягодами. Однако: вон там какая-то дама ковыряется в вегетарианском салате с зеленой фасолью. Напротив господина, который ест заливную котлету, молодой человек — возможно, его сын — отрезает кусочек от необычного бутерброда. Поджаренный белый хлеб, на нем ломтик ананаса, сверху ветчина и растекшийся побуревший сыр. Гавайский рецепт… Они проследовали, в фарватере подноса с напитками, в «Нойсскую горницу», где одно из окон наполовину открыто и обеспечивает приток свежего воздуха. Может, по причине страха перед сквозняком несколько мест еще остаются свободными. Внимательная кельнерша поймала взгляды двух новоприбывших и кивком указывает им направление. В сандалиях, в белоснежном фартучке — тесемки которого, сзади повязанные бантом, ниспадают на очаровательную, обтянутую черным тугую попку, — она умело лавирует со своим фрахтом среди гостей, выходящих, очевидно, из туалетной комнаты. Потому что одна из покидающих эту комнату дам убрала в сумочку расческу.

— Два пива. Zwo Alt!

[60] — крикнул Клаус вслед кельнерше.

Видно, что она, хоть и не обернулась, все поняла.

— Пиво делает меня толстым.

— От одного стакана с тобой ничего не сделается. Здесь, в «Золотом кольце», они варят пиво сами.

В этом углу, со свежим воздухом, темновато. Две и две лампочки — цвета янтаря или, скорее, просто закопченные — ввинчены в темный колесный обод, на котором вырезаны всевозможные поучительные надписи: Не чавкай, и ничего не прольешь… Полностью эти изречения можно прочитать, только обойдя вокруг стола… Приятного аппетита! — Мужчина пьет, собака лакает, а вот у баварцев… иначе бывает. — … кто хандры не знает, жизнь себе продлевает.

— Уютно.

— Так здесь считают.

— Опиумная комната?

— O never[61].

Они сделали выбор в пользу того столика, который подальше, повесили свои пальто на вешалку и опустились на стулья.

— Это была она?

— Думаю, да.

Здесь мы в безопасности, хотел сказать Клаус, но из такой презумпции — в теперешнем Дюссельдорфе — уже нельзя было исходить. Он протянул Анвару меню:

— У нас достаточно денег?

Надзирающий за финансами кивнул.

— Тогда мы позволим себе оттянуться. Я в этом нуждаюсь. Для начала по рюмочке шнапса?

Анвар, не совсем уверенно, отрицательно качнул головой. Палец его скользил вниз, по строчкам меню.

— Жа-рен-ные кол-баски, — читал он по слогам.

Кельнерша принесла пиво:

— Приятного аппетита!

— Куриное фрикасе?

Хотя вопрос прозвучал отчетливо и, можно сказать, без акцента, она взглянула на Клауса так, будто он должен что-то перевести.

— Если этого нет, возьми «паштет королевы». — Он глянул в карту закусок («Отлично!») и сделал заказ: — Для меня… жаркое из маринованного мяса, для этого господина — две порции «паштета королевы». Аппетит приходит во время еды, кому как не мне это знать.

Кельнерша всё записала.

— А Вустерский соус, который к этому полагается, у вас есть?

— Сожалею…

— Соус «Ворчестер», это одно и то же^{247}.

— Само собой.

— Но сначала две рюмки тминной водки.

Они поудобней устроились на стульях, вытянув перед собой все четыре ноги.

— Забавно, что в пивных всегда говорят zwo, а не zwei[62]. Вероятно, потому, что в первом слове уже присутствует ощущение сытости.

Обсуждать сегодняшний бурный день не хотелось. Их преследует, что ни говори, выдающаяся женщина: дочь знаменитого писателя, да и сама — довольно известная поэтесса.