Королевская кровь 2

хочется лишних несостыковок.

Байдек помолчал, вспоминая, как вчера вечером, после ужина, очень осторожно просил

жену за Кембритча, и как удивлена и насторожена она была. И все-таки, как всегда, пошла

ему навстречу, когда он сказал, что чувствует вину за свой срыв и ему было бы проще, если бы она его выслушала и потом уже определила меру наказания.

Ему было мучительно стыдно смотреть в ее глаза, и все равно он не мог ей сказать. Зная, как она долго боялась чужих людей, думая, что их найдут? Помня, как несколько раз за

прошедшее время она просыпалась от кошмаров и плакала у него на груди? Понимая, что

страх надолго поселится в ее душе, и, помимо текущих неподьемных забот, она будет

нервничать за него, за детей, за сестер и отца?

- Да, - коротко ответил он. – Они с отцом приглашены на бал, и приглашения

аннулированы не будут. Но ты должен понимать, что без последствий его представление

все равно не останется.

- Мариан, - неожиданно проникновенно произнес начальник Зеленого Крыла, - прости, что

лезу в твои семейные дела. Но … не пора ли уже рассказать Ее Величеству и семье о

заговоре? Я понимаю тебя, но эта информация сделает их более внимательными и

осторожными. Да, мы обеспечиваем охрану, пытаемся предугадать и предотвратить, но

ведь идеальной защиты не бывает…

- Я тебя услышал, - сухо сказал Байдек, и было понятно, что он сделает по-своему.

Игорь Стрелковский систематизировал данные о кражах, озвученные Учителем, провел

еще один допрос, с другим штатным менталистом. Помощник был деловит, опытен и

спокоен, и работалось с ним хорошо. Но мысли все равно возвращались к борющейся за

жизнь напарнице в королевском лазарете Бермонта.

Врач, наблюдающий ее, дал полковнику свой телефон, и обещал позвонить, если будут

улучшения. Но пока их не было. Но и ухудшений тоже.

«Кризис прошел, - сказал ему вчера врач, - состояние стабильное. Работаем».

Разговор был короткий – Игорю не хотелось отвлекать эскулапа от его деятельности.

Бермонт выдал ему пропуск в городской телепорт Ренсинфорса, чтобы он мог навещать

Люджину, и он ждал известий. А пока сам погрузился в работу. Поднял данные о кражах

за последние пять лет – именно столько существовала «школа» Учителя. Составил список

пострадавших. Непростых людей, совсем не простых. Нужно было встретиться с ними и

снять показания, потому что заявлений было немного, и он подозревал, что и к жертвам

воров большая часть вещей попала незаконно. Записал скупщиков. Заказчиков. Работа

шла, и он погрузился в нее с головой.

Утром он снова приходил к могиле Ирины, принес цветы. Вокруг была уже размечена

почва для памятника, а на скамейке, не обращая внимания на холод, все так же сидел

Святослав Федорович и рисовал. Он выглядел таким одиноким среди пустоты кладбища,

среди серых от серого неба усыпальниц, что Стрелковского что-то кольнуло в груди. Он

увидел себя. Пусть у него были руки и ноги, но он был таким же калекой, с одной-

единственной страстью.

И снова они молча сидели, глядя на могильный холм. И только перед уходом Святослав

спросил:

-

Почему ты не сказал ей?

Игорь не стал переспрашивать, кому.

- У нее уже есть один отец, - сказал он глухо, но уверенно, - один и останется. Не я ее

растил, Святослав Федорович. Зачем? Ей не нужно это.

Бывший принц-консорт несколько мгновений всматривался в его лицо, затем кивнул на

прощание и ушел.

А Игорь вспомнил, что так и не посмотрел, что же все-таки за памятник будет на могиле

их королевы.

Сейчас, сидя за бумажками, он то и дело вспоминал произошедшее на склоне Хартовой

сопки, и сопоставлял с трагедией в Зале Телепорта. Смитсен явно был сильнее – против

него и секунды не продержалось несколько магов. Но и этот…Соболевский. Откуда же

они берутся, эти одержимые? Почему одни Темные спокойно живут себе всю жизнь, как

обычные люди, а другие – получают такую огромную силу? И как, каким образом с ним

можно справиться?

Раздался телефонный звонок. Звонил врач.

- Она вышла из комы и зовет вас, - сказал коротко. – Даю два часа, потом снова усыпим.

Поторопитесь.

Стрелковский зашел к Тандаджи, и сообщил, что будет отсутствовать. И что нужно

воспользоваться дворцовым телепортом. И уже через час доехал от городского телепорт-

вокзала Ренсинфорса до королевского лазарета.

Люджина была бледной, и, несмотря на свои размеры, казалась будто прозрачной и

невесомой. Она не заметила его прихода, равнодушно смотрела прямо перед собой

глазами, в которых плескалась боль, и сжимала зубы. Мигали и пикали аппараты, но гипса

на ней было уже меньше. И дежурил только один виталист.

- Десять минут, - сказал тот шепотом. – Не больше.

- Почему ей больно? – тихо спросил Игорь.

- Телу нужна боль, чтобы понять, где регенерировать, - объяснил дежурный так же тихо, -

нельзя все время держать на обезболивающих. Скоро будет укол. Не теряйте время.

Ладонь ее, наверное, единственное, что не было сломано, сжималась и разжималась, и он

осторожно прикоснулся к ней, погладил. Пальцы дрогнули, расслабились.

- Игорь, - просипела она, пытаясь повернуть голову. – Игорь.

- Не шевелитесь, капитан, - произнес он ровно, - не надо. Я теперь каждый день буду

приходить.