Королевская кровь 2

торжественный танец марильоз исполнялся с веером, и требовал определенного

изящества, чтобы взмахивать им одновременно с размеренными шагами в паре.

Я раскрыла веер и кокетливо посмотрела поверх него на Мартина. Он тоже был хорош, в

парадном военном мундире, непривычно нелохматый, выбритый. Подмигнул мне,

состорил скучающе-высокомерное лицо, презрительно прищурился, и мы на пару

захохотали.

- Ну что, моя несравненная девочка, пора? – произнес он, снова оглядывая меня с

мечтательным видом, поднял темные глаза, забывшись, тряхнул волосами. – Все-таки ты

необычайно красива, Марина.

Тепло от его слов заставило меня улыбаться и когда мы с семьей, сопровождаемые обер-

гофмаршалом и почетным караулом, двигались к огромным резным дверям Большого

бального зала, за которым шумело и ждало нас разноцветное аристократическое море, и

когда церемонимейстер объявлял высочайший выход королевы с семьей, и когда

проходило официальное представление принцессы Полины-Иоанны, и когда Василина

приветствовала братьев и сестер из прибывших на праздник королевских домов

континента.

Вот она была воистину прекрасна. Платье было совершенно традиционное – с широким

кринолином, белое, расшитое жемчугом. Закрытое, в отличие от моего, под горло, с

длинными рукавами, обшитое изысканным кружевом по атласу. И снова, как указание на

особое отношение к Северу, с которого родом принц-консорт – на белой орденской ленте

изящная подвеска-бант из коричневого и небесно-голубого бархата. Рядом с ней мы с Пол

выглядели, наверное, простушками. Хотя нет. Полли в своем красном была совсем не

похожа на шебутную и проказливую себя. Она казалась совсем взрослой, очень высокой и

серьезной.

Интересно, для сестер я тоже сейчас выгляжу незнакомкой, в которой видишь то, что

обычно скрыто привычкой и долгим совместным проживанием?

Грянул оркестр первые такты торжественного танца, пары начали выстраиваться для

марильоза. Королева с мужем открывали бал, медленно, величественно, и как же они

смотрелись! Мощный Мариан в своем гвардейском мундире, тяжеловесный, скупой на

движения, и изящная, тонкая как девочка, великолепная как невеста Василина. За ними

двигались в парах Инландеры, Блакори, Талия со своим старшим мужем, Бермонт с

матерью. Императору Йелловиня танцевать было не по чину и не по возрасту, и за него

отдувались старший сын с первой женой. Все мое ехидство куда-то делось, и я вдруг

почувствовала себя точно так же, как на своем дебютном балу. Робко и восторженно,

частью огромной семьи, великого рода Рудлог.

Не могу сказать, на каком танце меня окончательно закружило веселое безумие бала.

Кажется, это был вальс, где тонкими нарядными цветками, украшавшими огромный зал,

кружились дамы в объятьях кавалеров, и я плыла и взлетала в умелых руках Мартина, и

ноги не касались пола, и легкой была голова, и время остановилось, оставив только

завораживающий вихрь танца и надежные руки моего партнера, друга, бесконечно

понимающего меня мужчины.

Потом, когда я вспоминала этот день, несмотря на все произошедшее, я видела именно

этот вальс, который сделал меня счастливой. Наверное, именно тогда я примирилась с тем, кто я есть. Да, я Марина Рудлог, третья принцесса великого королевского дома. И где бы я

ни была, чем бы я ни занималась, я всегда останусь ею.

Праздник продолжался, и я отдыхала в королевской ложе, затем снова танцевала, пила

терпкий кисленький лимонад, приятно освежающий, взглядом искала Катю Симонову и

нашла наконец, хотя в этом зале мог бы полк затеряться, наверное. Через пять минут мы

уже вовсю болтали, обсуждая мероприятие и наблюдая, как Василина в сопровождении

мужа и слуг обходит не танцующих гостей, обменивается с ними любезностями,

принимает подарки, которые тут же забирает слуга и относит на специально

подготовленный подиум, уже уставленный разноцветными коробками и коробочками всех

мастей. Ее монаршьи коллеги оживленно общались рядом со мной, в ложе, и громче всех

было слышно Гюнтера Блакори, который оглушительно хохотал, ничуть не стесняясь

официальной обстановки.

Вернулся Мартин, который ходил мне за напитками, окинул внимательным взглядом

тревожно напрягшуюся Катерину.

- Познакомься, это моя школьная подруга, ныне герцогиня Екатерина Симонова, - пафосно

произнесла я, - а это мой друг, барон Мартин фон Съедентент.

- Счастлив быть представленным вам, Ваша Светлость, - учтиво ответил маг, и церемонии

были завершены. Он шутил, иронизировал, я посмеивалась, наблюдая за Катей –

тревожное выражение на ее лице постепенно сменялось удивленным, а затем она

расслабилась, улыбнулась.

Все-таки Мартин настоящее чудо. Как он чувствует нас, бесконечных бедняжечек,

которым срочно нужно его теплое сердце и мужское обаяние? Вот и сейчас, повел ее

танцевать, и Катя, уходя, оглянулась, сделала страшные глаза, словно говоря «Я в шоке от

восторга». Иди, иди, Катя, тебе он сейчас нужнее, чем мне.

Я лениво оглядывала зал, отметив, что Демьян танцует с Полиной, а стоящие у стен гости

шепчутся, поглядывая на них. Видимо, скорая помолвка ни для кого не станет сюрпризом.