Королевская кровь 2

пальцами по ее куртке. Уже рыча, не снижая темпа, прыгнул наперерез, но она снова

ускользнула, снова вскочила на кровать. Выход был только один, теперь бы завершить

этот круг и выпрыгнуть. Плевать на подвеску, спастись бы самой. Успела заметить его

движение, кувыркнулась назад, через голову, и почти успела сделать второй кувырок.

Почти.

Полли зависла плечами над полом, прижатая к постели тяжелым мужским телом и

удерживаемая за волосы жесткой рукой. Он все еще тяжело дышал, и черные глаза его

пугали.

Зашипела, впилась ногтями во влажную шею, попыталась вывернуться, но он дернул ее на

себя, поднимая, зарычал, показывая клыки. Глаза были совсем звериные, безумные и

темные. Наклонился, впился в ее губы, царапая, крепко держа за волосы и не давая

отвернуться, сидя на ее бедрах и разрывая кожаную куртку на спине вместе с лямками

рюкзака. Так, будто они были соломенными.

Он чуть не задушил ее, пока рвал одежду, воротник больно передавил горло, и Полина

захрипела, полосуя его спину ногтями и кусая его за губу. Во рту была его кровь, но было

все равно, только бы выбраться, спастись, убежать.

Бермонт словно не чувствовал боли. Отстранился, рванул куртку уже спереди, обнажая

плечи и грудь, потянул ее за волосы назад, чтобы выгнулась дугой, прикусил сосок.

Придерживая ее за талию, начал вылизывать его, как животное. Дыхание его было

рваным, сиплым, сердце бухало, он урчал и рычал, задевал ее клыками, и это было так

страшно, что Пол заплакала.

Не было сил сопротивляться, она словно отстранилась от происходящего, чувствовала

бегущие по щекам слезы, и обещала Великой Богине, что если та спасет ее, то Полли

никогда-никогда не будет больше воровать, даже канцелярскую скрепку чужую не возьмет.

Я все поняла, Матушка, я больше не буду…Только спаси, Матушка, от этого жадного

полузверя свою дурную дочь, не допусти … не допусти…

- Пожалуйста, не надо, - просила она сквозь слезы, когда он снова, чуть сместившись, опустил ее на кровать, почти нежно огладил живот, расстегнул штаны, потянул вниз,

раздраженно разорвал не поддающуюся ткань. Прижался к ней горячим тяжелым телом,

поцеловал снова, прикрыв глаза, уткнулся носом ей в плечо, прошелся языком, прикусил

чуть кожу. Подсунул руку под бедро, с силой отводя его в сторону. Он тихо и напряженно

порыкивал, дышал тяжело, сминал ее тело, гладил ее жесткой рукой, гладил настойчиво, по плечам, рукам, по раскрытым бедрам, вжимался в нее, так и не открывая глаз.

- Нет, пожалуйста, нет! Нет. Нет. Нет!

Она зажмурилась, чувствуя его на себе, чувствуя его всего, совсем по-детски скривила рот, затряслась в истерике, заколотила по кровати руками.

- Демьян, пожалуйста, нет!

Полина не сразу сообразила, что он замер и не двигается. Только слышала дыхание и звук

тяжело бьющего сердца, отдающийся и в ее груди, через свои жалкие всхлипы. И

чувствовала тяжелый, почти звериный запах – наверное, так и должен пахнуть большой, рассерженный и возбужденный мужчина.

Приоткрыла глаза, когда он поднялся на локтях, отодвинулся от нее. Тут же подтянула

ноги к животу, вскочила, все еще трясясь, вытирая ладонью текущие слезы и его кровь с

лица, отступила к окну. Из одежды на ней остались какие-то клочки, а в груди ворочался, стрелял паникой пережитый ужас.

Бермонт так и не двигался, странно глядя на нее. Он весь был в царапинах от ее ногтей, но даже не морщился. Просто сидел, застыв, и смотрел. Будто увидел привидение.

Но ей некогда было размышлять, она сделала еще два шага, повернулась, выпрыгнула в

окно, на ходу оборачиваясь в большую птицу, взмыла вверх и полетела на юг. Так далеко, как только возможно.

Демьян Бермонт посидел еще немного, восстанавливая дыхание, встал, подошел к окну.

На него смотрела ночь и город в огнях. И ни следа странной птицы, похожей на ворону-

переростка, скрещенную с лебедем. На острых осколках, все еще торчащих из рамы,

осталась ее кровь, и он мазнул пальцем, попробовал ее на вкус.

Да уж.

Неожиданно.

Только сегодня он вернулся с коронации Василины Рудлог, вымотанный и уставший, и

только этим объяснялось то, что он не проснулся сразу, как чужой вошел на этаж. Но, слава Хозяину Лесов, все-таки уловил движение, некоторое время лежал, прислушиваясь, и раздумывая, как поймать так, чтобы посланный на этот раз «специалист» остался жив и

был в состоянии сотрудничать.

Каково же было его удивление, когда нюх сообщил, что на этот раз в сейфе копается не

матерый профессионал, а совсем молодая еще девчонка. И запах был смутно знаком, будто

родом из детства. Нет, женщины были и раньше, но это были хищники, а не желтопузые

щенятки.

За последние три месяца глаз пытались похитить семь раз. Первых двоих он просто убил, еще не отойдя ото сна и почуяв чужаков на своей территории. Затем приказал озаботиться

системой безопасности, и задумался – две подряд попытки кражи, конечно, могли быть

совпадением, но рисковать не хотелось. Третья, видимо, осведомленная о судьбе

предшественников, пыталась вколоть ему снотворное, но он был быстрее. И она даже

осталась жива, хоть и немного подрана. К сожалению, о заказе она узнала через десятые