Королевская кровь 2

и риск.

Вот она и рискнула, понадеявшись на свою удачу и на то, что провалов у нее до сих пор не

было. Но все бывает в первый раз, увы. Жаль, что этот первый раз случился именно на

этом задании. Жаль, что она была так самонадеянна.

Ее стала колотить дрожь, сильно ныли раны, и она, преодолевая брезгливость, все-таки

перенесла кучу одежды на топчан, закуталась в нее. Стало чуть теплее и она заснула.

Последующие несколько дней Полина просто не помнила. Раны воспалились, покраснели, стреляли болью. Ее лихорадило, тело то горело огнем, то било от озноба, холод тоже

сыграл свою роль – она начала кашлять, заходясь длительными приступами и чувствуя, как мучительно болит где-то под ключицами.

В редкие моменты просветления она пробовала перекинуться, но сил не хватало. Держась

за стены, добредала до бочки с водой, и буквально лакала оттуда, потому что нужно было

использовать обе руки, чтобы не упасть. У нее не было того, чем можно было добыть

огонь, не было ничего, чем можно было бы открыть банки с консервами, и она долго

колотила по одной из банок ржавыми граблями, пока та не лопнула. Но съесть содержимое

так и не смогла – оно явно было просроченным.

Во рту постоянно стоял привкус крови, желудок болел от голода, ее ломало, выкручивало

жилы, и сил не было даже рыдать. Много спала, но сны были невнятные, болезненные,

игравшие с подсознанием, иногда возвращающие ее в спальню Демьяна Бермонта. В них

он жестко рвал ее на части своими клыками, и она кричала и захлебывалась, а тело

отдавало лихорадочной болью и жаром. Или, наоборот, гладил и целовал, и смотрел

своими темными глазами, и она задыхалась, чувствуя боль за грудиной, жадно ловила

ртом воздух.

Или кружил, взяв за руки, как в детстве. А, может, это просто кружилась измученная

болезнью голова.

Тогда, когда дом Бермонт приехал к ним с визитом, она сразу как-то прониклась к нему

любовью. Ей было восемь, ему восемнадцать, но это не мешало маленькой Пол бегать за

ним хвостом, кричать дразнилки, требовать себя катать и развлекать. Он поначалу избегал

ее, но, потом, видимо, понял, что это его персональный демоненок, и принял свое

превращение в большую игрушку с несвойственным королевским особам смирением. А

как тут не смириться, когда она, догоняя его в очередной раз в парке, с разбегу

обхватывала руками-ногами его ногу, висла на ней, закрывала глаза, и кричала, что не

отпустит, пока тот с ней не поиграет.

Да, ну и чудовищем же она была!

Через год она узнала, что ее личная игрушка готовится стать королем Бермонта. Отец его

погиб в горах, и Демьяну пришлось принять на себя всю полноту власти.

Мама не взяла ее на коронацию, строго объяснив, что умрет со стыда, если Полли что-

нибудь вытворит, и Полина рыдала, умоляла, клялась быть хорошей девочкой, но королева

была неумолима. Одно дело – прыгать на спину молодому парню, пусть и наследному

принцу, и совсем другое – королю. Так можно и дипотношения порушить, а Бермонт и так

был соседом специфическим.

Пол долго не успокаивалась после этого, дулась на мать, и только обещание взять ее с

собой в Бермонт, когда она начнет выезжать, примирило ее с ситуацией.

Но, увы, сбыться этому не было суждено.

Могла бы она подумать, что они встретятся вот так вот?

Боги, как же ей стыдно!

Она просыпалась, лежала, слабенькая, скорчившаяся, и думала. Хотелось, чтобы все это

быстрее закончилось. Но только бы не умереть здесь, одинокой, среди этой грязи, вонючей

одежды. Как расстроятся сестры, отец! Если ее найдут когда-нибудь, конечно.

Была какая-то горькая справедливость в том, что она, Полина Рудлог, никогда не

задумывающаяся о смысле жизни, вдруг страстно захотела жить. А, может, это было

наказание за ее грехи. Хотя… ну не считала она страшным грехом украсть у богача одну

из многочисленных цацок. Она же не у сирот крала и не у детей последнее отбирала.

Наоборот, часть «заработанного», пусть не очень большую, отдавала в приют для

бездомных. И собачек подкармливала, и котов уличных. И была у нее старенькая бабушка, живущая недалеко от университета, которую она тоже «подкармливала», как могла.

Полли вдруг подумала, что будто пытается доказать небу, что она не такая уж плохая, и

устыдилась. Снова закашлялась, глядя в потолок постройки сухими воспаленными

глазами.

Весомая доля заработанного уходила на оплату учебы. Да, она поступила на бесплатное.

Это было здорово, потому что семья в то время жила только на помощь от Васюты и

Мариана, да своим хозяйством. Ангелина и отец впахивали, как проклятые, чтобы

накормить младших, но еды всегда было в обрез. И Полина понимала, что тот мешок

картошки, который она заберет из дома в общежитие, вполне возможно, станет для семьи

критическим.

Маришка только-только закончила учебу в колледже и искала работу, дежурила на скорой, но там платили такие крохи, что ей хватало только на проезд и питание. И все равно она

пыталась помочь, отдавала что-то отцу, что-то Полине. Сама была страшная, тощая, с

впавшими от недосыпа глазами. Впрочем, Пол сама скоро стала выглядеть так же.

В общежитии были разные студенты. Но, в основном, не голодающие. Они приезжали с