Королевская кровь 5

   Бармен заторможенно кивнул, потянулся куда-то под кассу. В углу разгоралось серебристое сияние перехода. Вот оно сформировалось, оттуда неуловимо быстро выскользнул маг – и тут же ударил вокруг каким-то заклинанием. Бармен за моей спиной замер, а по моему щиту пробежали волны, и я невольно расправила плечи. Мужчина оглядел меня, бар, и лицо его, напряженное, расслабилось. Поклонился. Я хмуро смотрела на него – не так я себе представляла преступников. Невысокий, крепкий, с внимательными глазами и квадратным лицом – он больше походил на аптекаря, чем на злоумышленника.

   - Меня зовут Константин Львовский, ваше высочество, - в речи его чувствовался слабый блакорийский акцент. - Проследуйте за мной.

   Страх куда-то исчез – наконец-то пришло чувство, что теперь я права. Я осушила бокал, вытянула из пальцев бармена пачку сигарет, приняла руку похитителя и шагнула в Зеркало.

   В Зеленом Крыле разъярённый принц-консорт рычал на придворного мага. К чести последнего, тот держался стойко.

   - Куда, - принц-консорт едва удерживался, чтобы не встряхнуть Кляйншвитцера за грудки, - могла забросить Марину ваша переноска?

   - В любое место в радиусе от пятисот до тысячи километров, - в который раз отвечал Зигфрид. – В населенный пункт. И она полчаса будет под щитом, запрещающим поиск.

   Мариан покосился на Тандаджи, наблюдающего за штатными магами, пытающимися открыть Зеркало. Смуглый тидусс сейчас был бледен, как полотно, и Мариан мог бы поклясться, что в пальцах он крутил вовсе не сигарету.

   - Я не понимаю, - рявкнул барон, - почему вы как изготовитель не можете найти ее!

   - Так действует амулет, - объяснил блакориец слабым голосом. – Переноска тем надежнее, чем меньше на ней условий. И условия должны быть простые. «Не может обнаружить ни один человек» и все. Включая создателя. Ваше высочество, щит скоро растает.

   Но через полчаса Марину все так же было невозможно обнаружить. И принц-консорт под утро, после ночи бесплодных поисков, все же отправился в свои покои, оставив неспящее Зеленое крыло. Он шел по просыпающемуся дворцу и думал, как он будет объяснять случившееся Василине. Думал он и о том, что опять недоглядел. Теперь уже за Мариной. И что взывать к голосу разума в ее случае было неверным. Хотя, даже если бы он знал, что злоумышленники решат действовать напрямую – разве мог бы он забрать переноску? Амулет, с помощью которого Марина может спастись в случае опасности?

   Мариан замедлил шаг, набрал на телефоне барона фон Съедентента – тот ответил сразу же, и голос у него был напряженный и усталый. Тоже, видимо, не спал в эту ночь. Байдек объяснил ситуацию и попросил сообщить в случае обнаружения Свидерского. И пообещал любое содействие, если оно потребуется.

   Придворный маг короля Гюнтера, выслушав его высочество, шумно – как буйвол в пору гона – выдохнул и весьма неэтично выругался на своем лающем языке. Извинился и заверил, что сделает все, чтобы найти Марину. И вполголоса проворчал что-то по-блакорийски, что можно было бы перевести как: «А когда отыщу – придушу».

   - Главное – найти, - ответил Байдек сдержанно.

   Главное – найти. Живой.

ГЛАВА 14

   Марина, 3 января, ночь с пятницы на субботу

   Мы петляли сквозь пространство, если слово «петлять» вообще можно применить к проходу через Зеркала. Выходили в каких-то темных помещениях или заснеженных лесах, и шантажист сразу открывал следующее Зеркало, затем еще одно – и так не менее десятка. Видимо, сил не хватало открыть один в конечную точку. К концу этих скачек я чувствовала себя так, будто меня засунули в чашу для коктейлей и хорошо взболтали – ужин просился наружу, коньяк стоял в горле, и в ушах звенело, отдаваясь тягостной болью в затылок и виски. На Львовского я посматривала не без тревоги – он уже создавал переходы с видимым усилием, торопясь, чтобы не успели меня обнаружить.

   Я молчала. Не хотела его отвлекать. Болтовня и сарказм очень спасают, когда ты нервничаешь, но не стоит злить того, от кого зависит, будешь ты распылена в подпространстве или нет. Это был бы бесславнейший из концов.

   Наконец мы вышли на утоптанную снежную площадку. Львовский согнулся, тяжело дыша, зачерпнул рукой снега, приложил ко лбу, обтер лицо.

   Я еле держалась на ногах. Перед глазами постепенно светлело – метрах в двадцати от нас возвышалась черная скала, освещаемая месяцем, к ней вела тоненькая тропинка. Вокруг, под темным небом, насколько хватало взора, стояли тихие подавляющие горы, укутанные взбитым льдистым туманом. Снега по краям тропинки было мне по грудь. И холодно было так, что я мгновенно промерзла насквозь – даже губами пошевелить было невозможно. Попыталась двинуться, и тут же меня затошнило – пришлось закрыть глаза, пережидая, пока пройдет приступ.

   На плечи мне легла теплая куртка.

   - Спасибо, - голос был до отвращения испуганный. – Не хотите, чтобы ценная пленница околела от холода?

   - Не хочу, - сипло согласился бледный шантажист. – Быстрее, ваше высочество, - он зашагал по тропинке, не оглядываясь, чтобы проверить, иду ли я за ним. Впрочем, куда я денусь?