Королевская кровь 5

    А я осталась на морозе, одетая только в черную жирную сажу. Мимо с шипением и треском текла река лавы, а внизу, в долине, гремело сражение. Я сжала переноску - она откликнулась покалыванием в ладони... и не сработала. Не успела я подумать, что делать дальше, и даже с места шагнуть, как рядом открылось угрожающе изгибающееся Зеркало, оттуда выскочил взъерошенный Мартин. Подбежал ко мне, схватил за плечи, потряс хорошенько - я вскрикнула от боли.

    - Потом поговорим, - рявкнул он и вдруг прижал меня к себе и с суровой нежностью поцеловал в краешек губ, измазавшись в саже.

    - Жива, дурочка, жива!

    Я зашипела.

    - Мартин. Бок!

    Он мельком глянул туда, провел рукой и начал снимать с себя куртку.

    - Ничего страшного. Сразу к виталистам, Марин!

    Накинул мне на плечи одежду, что-то поколдовал с Зеркалом - по лицу блакорийца катились капли пота, переход то выравнивался, то снова начинал дрожать и изгибаться, и мне, честно скажу, страшновато было заходить туда.

    - Марш! - он подтолкнул меня в спину. - Я не пойду, буду стабилизировать отсюда. Быстро, Марин!

    Я, прихрамывая и на ходу застегивая куртку (она едва-едва прикрывала ягодицы) шагнула в Зеркало. И через несколько мгновений головокружения вышла в своих покоях. Таких тихих и спокойных, что после грохота и рева в горах это показалось почти невыносимым.

    Переступила грязными замерзшими ногами, заторможенно погладила зашедшегося лаем Бобби, оставляя на его палевой шерсти черные следы, оглядела окружающее великолепие. На стене размеренно и умиротворяюще тикали часы, показывая без тринадцати девять утра.

    Всего полночи прошло с тех пор, как я ушла отсюда. Не верится. Кажется, пролетела целая жизнь.

    Пес со скулежом тыкался мне в ладонь, затем подбежал к подарку Марта, огромному медведю, лег меж плюшевых лап кверху пузом и призывно задергал ногами. Я подняла взгляд. Игрушечный мишка укоризненно смотрел на меня черными глазами, а его улыбка казалась немного зловещей. Горло сжалось.

    «Тебе надо сообщить, что ты дома. Тебе надо сказать родным, что...»

    ...Я вспомнила чудовищ, лавовый поток и умирающих магов, осознала, что Мартин остался там, и неизвестно, что с ним будет - и тут меня накрыло истерикой и я скорчилась там же, на полу, даже не плача - пытаясь восстановить дыхание и изгибаясь от боли в груди, спазмов в горле и судорог в мышцах.

    Каким-то чудом через десяток минут я доползла до душа, врубила горячую воду и зарыдала уже там, умоляя всех богов, чтобы лучший мужчина в мире остался жив.

    Макс Тротт словно плыл в вязком тумане, и сосредоточился только на том, чтобы размеренно, ритмично дышать.

    Вдох-выдох. Вдох.

    «Все дело в воле. Ты всегда сможешь остановить себя».

    Руки сами выплетали боевые заклинания, но основная часть его резерва шла сейчас на удержание щитов. Глаза едва различали людей и носящихся над ними, атакующих чудовищ. Рваная дыра пространственного перехода пульсировала чуть в стороне, дышала холодом и пустотой. И знакомой, необходимой темной энергией. Совсем чуть-чуть, будто дыхание Черного едва просачивалось сюда.

    Если бы не люди, можно было бы накрыть все здесь огненным столбом и уничтожить «стрекоз» одним махом. Это было необходимо, пока чудовища не разлетелись по окрестным поселениям. Поэтому-то и пришлось вступать в бой.

    На крошечном пятачке шла настоящая рубка. Люди не могли уйти отсюда - мало кто способен открыть Зеркало, когда вокруг безумствуют стихии и силы природы. Да и на это просто не было времени. Озверевшие от обилия стихийной силы раньяры - так назывались «стрекозы» в нижнем мире - атаковали магов. Раньяры, как и тха-охонги, были тварями полумагическими, и ничего слаще мяса, начиненного силой, для них не было. Голод перебивал инстинкт самосохранения, и десятки иномирских насекомых снова и снова кидались вниз, получали отпор - или выхватывали кого-то и дрались за разодранное уже тело в воздухе, и кровавая морось лилась сверху на щиты защищающихся людей.

    Эта первобытная беспощадность сплотила всех - и темных, потерявших уже с десяток товарищей, и боевых магов из ведомства Тандаджи, и их четверку. Точнее, тройку - Март ушел за своей принцессой.

    Макс бил, прикрывая Викторию, которая двигалась неподалеку и с удивительной силой накрывала рвущихся к ней стрекоз стазисом. Краем глаза Тротт видел Алекса, орудующего своей цепью так быстро, что видны были только светящиеся смазанные полукруги - его зачарованное оружие вытягивалось на десятки метров и разрубало тварей, как бумажных. Во рту пересохло - но Тротт дрался. И дышал.

    Вдох-выдох. Вдох-выдох.

    Он видел не только людей и чудовищ - но и завораживающее, манящее буйство стихий, такое сытное, такое полноводное. Впитай все это - и станешь мощнейшим в мире. Уймешь дикий голод, что грызет изнутри так, что внутренности скручивает болью.

    - Да что с тобой такое? - крикнул появившийся из Зеркала Мартин, когда спикировавшая «стрекоза» едва не ухватила Макса - в последний момент он снес ее Тараном, едва не задев соратников. - Не выспался?

    - Иди к черту, - с трудом пробормотал инляндец.