Королевская лилия

– Не исключено, что ты не далек от истины, но дать разумное объяснение своим действиям я пока не могу, – старательно подбирая слова, сказал наконец Округин.

– Почему? Что за тайны мадридского двора?

Упрямый. Весь в двоюродную сестру. Та тоже ни за что бы не отстала.

– Скажи, если бы ты узнал, что с родным тебе человеком произошло несчастье и ты можешь найти того, кто в этом виноват, как бы ты поступил? Стал искать или оставил все как есть?

Ольховский посмотрел обескураженно:

– Ты, хочешь сказать, что в смерти Макара Ивановича виноват кто-то из нас?

Вот уж не думал, что он так быстро соображает.

– У меня есть такое подозрение.

– Но кто? Кого конкретно ты подозреваешь? Говори!

Алексей, недовольный тем, что все же дал Владимиру возможность догадаться об истинных причинах своего пребывания в доме Ольховских, хотел ответить резко, но вовремя спохватился.

– Пока никого.

– То есть всех?

– Нет. Уже не всех. Тебя, например, в этом списке нет.

– Почему? Чем я заслужил такую милость?

Владимир негодовал, потому говорил язвительно.

Надо его успокоить.

– Слушай, я сказал тебе, потому что доверяю. Не допрашивай меня. Я действительно ни в чем не успел разобраться.

Владимир взглянул пытливо:

– А почему ты решил, что Макара Ивановича… убили? Из-за фальшивой подписи на заявлении?

– Нет. Все гораздо сложнее. Но пока не выясню, говорить не буду. Вдруг обвиню не того.

Ольховский молча двинулся дальше и вдруг свернул в сторону. Там в темноте едва белел утоптанный пятачок перед уже знакомым им бревном. Они сели и полезли за сигаретами. Закурив, Владимир спросил, давно ли Алексей уверен, что его дед умер не своей смертью.

– Недавно.

– Однако ты не сомневаешься, – полувопросительно сказал Владимир.

– Нет.

Ольховский помолчал, видимо, пытаясь переварить услышанное. Потом он вдруг повернулся к Округину и посмотрел прямо в лицо:

– Ты рассказал, потому что ждешь помощи?

Алексей растерялся. Как это он умудрился принять Владимира за тюленя? Да такой проницательности позавидует комиссар Мегрэ!

– Ну а если так, то я могу рассчитывать на тебя? Или ты ни при каком раскладе не Павлик Морозов?

Владимир хмыкнул и затянулся:

– Я так понимаю, Поля знает.

Округин кивнул. Ольховский задумчиво выпустил изо рта дым и вдруг поднялся.

– Ладно. Но учти, я помогу, только если буду уверен на двести процентов.

Округин поднялся следом и отряхнул джинсы.

– Договорились. Только прошу…

– Я никому ничего не скажу.

– Тогда выясни, как мне найти сиделок. Телефоны, адреса. Они в отпуске, что ли?

– Вроде. Отпустили на неделю с сохранением заработной платы. Собираешься с ними поговорить?

– Собираюсь. Ты не против?

– Да нет, собственно… Ты прав, они могли что-то увидеть или услышать.

– Надеюсь, что так.

– Наговаривать на нас они не будут. Это точно. Фирма, которая их прислала, очень солидная. Сиделки работают у нас уже год.

– А кто присматривал за Адой Львовной раньше?

– Она жила у папы. Год назад сломала шейку бедра и переселилась сюда.

Значит, жила у сына, пока могла двигаться. А потом тот сбагрил мамашу в деревню и нанял сиделок. А что? Вполне в духе депутата. Благородно. Рачительно. Теперь он приезжает к ней на выходные и целует ручку. Хороший сын.

Пожав друг другу руки, они разошлись. Владимир сразу направился домой, а Алексей еще немного постоял на краю поляны перед домом. В особняке было темно, но ему почему-то казалось, что там не спят. На мгновение он испытал жалость к Станиславу.

Вот так живешь себе, уверенный, что у тебя во всем полный порядок, ты всем управляешь, все контролируешь, а потом вдруг – бац! – и послушная, хорошо выдрессированная жена уходит к другому. Твой понятный и привычный мир рушится. Кто поддержит Стаса в этот трудный для него момент? Родители? Сын?

Округин попытался представить, какой может быть реакция депутата и депутатши, но ничего, кроме праведного гнева и поджатых губ, вообразить не смог.

Ну а сын? Судя по тому, что он мог наблюдать, сладкий мамин пирожок ничем, кроме себя, в жизни не озабочен. Мама бросила маленького мальчика, и ему придется обслуживать себя самому, а он к этому не привык. Скорей всего Олег осудит мать, как и остальные члены семьи. Хотя нет, Дибичи не осудят. Интересно, спит сейчас Полина или нет?

Ему вдруг ужасно захотелось ее увидеть. Прямо смертельно! Может, позвонить и попросить выйти? Просто обнять ее, поцеловать и заставить дать клятву, что она никогда и ни за что его не бросит.

Округин усмехнулся, удивившись своей глупости, и пошел к реке.

Послезавтра юбилей. Надо связаться с Саней и дать задание встретиться с сиделками, чтобы выяснить, знают ли они что-нибудь о случившемся. Даже не нужно ждать сообщения от Владимира. Агентство предоставит всю необходимую информацию о своих сотрудниках. Главное, сделать все быстро.

Спать он лег ближе к двум ночи. А в семь утра его разбудил звонок. Он посмотрел на экран и сначала даже не поверил своим глазам. Звонила баба Маша.

Нашлась все-таки!