Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Переговоры Эрандела с императором насчет возвращения Пфальца продолжались до середины ноября 1636 г., когда англичанин осознал тщетность всех попыток прийти к какому-либо компромиссу и принял решение вернуться домой[760]. Впоследствии Коррер писал: «Он вернулся с пустыми руками. Единственное, что вынес Эрандел из своей поездки, это убеждение, что император просто играл с ним все это время»[761]

. В Лондоне на собрании Тайного совета Эрандел сделал отчет о своей поездке, заключив, что Габсбурги, вопреки своим обещаниям, не собирались рассматривать вопрос о возвращении Пфальца. Карл I выразил свое возмущение действиями австрийцев и выступил за прекращение любых переговоров с Империей и Испанией, отметив при этом, что открытый разрыв с Веной был бы крайне нежелателен ввиду своей бесперспективности[762].

Итогом миссии Эрандела стал не только отход самого графа от происпанских позиций, ослабивший фракцию Коттингтона, но и общее разочарование Карла I сотрудничеством с испанскими и австрийскими Габсбургами. Следствием этого разочарования короля стало изменение настроений при английском дворе в пользу Франции: был проведен ряд переговоров с представителями Ришелье о военно-экономическом сотрудничестве.

Общая запутанность англо-испанской политики не могла не сказаться на взаимоотношениях нового испанского посла Иньиго Велеса де Гевары, графа Оньяте, с английским двором. Оньяте, прибывший в июле 1636 г. в Лондон, был человеком несколько другого склада характера, нежели его предшественник, и считался современниками «очень галантным джентльменом и очень честным человеком, несколько вспыльчивым и способным принести как много пользы, так и много вреда»[763].

В отличие от Неколалде, у Оньяте уже не было в Лондоне группы активных происпански настроенных придворных, которые могли поддерживать начинания испанского посла и влиять на решения, принимаемые королем. Если во времена Уэстона в Тайный совет короля входили сам Уэстон, Коттингтон, Эрандел, Холланд, Карлайл, Уэйн и государственные секретари Коук и Уиндебэнк, то в 1637 г. Коррер пишет о шести членах Тайного совета. Поскольку Уэстона и Карлайла к этому времени уже не было в живых, очевидно, что этими людьми были Коттингтон, Эрандел, Холланд, государственные секретари Коук и Уиндебэнк, а также заменивший Уэйна Лод[764]

. В феврале 1637 г. Коттингтон говорил, что он «уже больше не лидер и имеет дело только со своими прямыми обязанностями»[765]. Уиндебэнк был обеспокоен сохранением должности государственного секретаря, попав в немилость за помощь испанцам в транспортировке золота во Фландрию[766]

. Эрандел вернулся из дипломатической поездки в Германию крайне разочарованным и более склонялся теперь к французской стороне, а Уэнтворт был занят делами в Ирландии[767].

В начале 1637 г. Нортумберлендом и некоторыми другими сторонниками Генриетты-Марии было высказано предположение, что в скором времени будет создан флот под флагом и командованием пфальцграфа Рейнского для каперских действий против флота Испании с целью подтолкнуть Филиппа IV к уступкам по отношению к Пфальцу. Это известие побудило Оньяте заявить, что подобный шаг будет расценен как начало войны[768]. Испанский посол начал критиковать переговоры Англии с Францией, утверждая, что Франция крайне слаба и потому не сможет помочь Карлу I вернуть Пфальц. Оньяте намекал, что гораздо больше Англия может получить от сотрудничества с Австрией и Испанией: в случае заключения союза против Голландии Карлу I было гарантировано немедленное возвращение Нижнего Пфальца и обещание о восстановлении статуса курфюрста для Карла-Людвига[769].