Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Интересно использование символа Солнца как воплощения Бога. С одной стороны, выбор подобного символа может опираться на слова Апокалипсиса: «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божья осветила его и светильник его – Агнец» (Откр. 21:23). За счет этого усиливался мотив второго адвента, ощущение вселенскости, вечности и нуминозности происходящего. С другой стороны, в выборе солнечной символики могут проявляться имперские амбиции Генриха V. Кристи Фокс указала на явное желание автора «Славных деяний» изобразить Генриха как императора и Англию как империю. Гербы св. Георгия, Сигизмунда и Генриха на башне яшмового замка ясно указывают на равенство всех троих[1031].

Наконец, в тексте «Славных деяний» говорится о скромности короля среди ликующей толпы: «облаченный в пурпур король ехал не в гордыне, но скромно, в сопровождении лишь избранных придворных»[1032]

. Из этого текста Киплинг делает довольно неожиданный вывод о том, что Генрих V понимал свою роль[1033]. Однако если сравнить это описание с текстом, написанным более чем за 1000 лет до него, – с приведенным выше описанием въезда Константина Великого в Рим, сделанным Евсевием Кесарийским, то становится очевидным сходство. Анонимный автор «Славных деяний» пытается донести до своих читателей вполне понятное послание: Генрих есть новый Константин, благочестивый император, а его въезд – триумфальное римское шествие. Кроме того, описание «царственной неподвижности» Генриха почти дословно (кроме оговорки про рост) повторяет описание Аммианом Марцеллином триумфа Констанция II: «Приветственные выкрики его императорского имени и отдававшиеся звуки рогов оставляли его невозмутимым, и он выказывал себя таким же величавым, каким видели его в провинциях. Будучи очень маленького роста, он наклонялся однако при въезде в высокие ворота, устремлял свой взор вперед, как будто его шея была неподвижна, и, как статуя, не поворачивал лица ни направо, ни налево; он не подавался вперед при толчке колеса, не сплевывал, не обтирал рта, не сморкался и не делал никаких движений рукой»[1034]

. Впервые в английской истории имперские амбиции столь ясно выражались в публичной демонстрации символов.

Итак, автор в достаточно пропагандистском тексте, ориентированном прежде всего на английскую высокообразованную аудиторию[1035], довольно настойчиво проводит «имперскую» линию в придворной пропаганде. Таким образом, въезд Генриха V теперь уже скорее не адвент, а триумф, поскольку он приурочен к военной победе. Классический триумф также не умер в средневековье – как и символы адвента, символы триумфа были включены в свою структуру христианской церковью. Так, в 1198 г. для папы Иннокентия III был устроен тщательно воссозданный античный триумф – папа ехал на коне, перед ним шли кардиналы, епископы и священники, за ним следовали представители города. Улицы были украшены временными арками и цветами. В финале процессии папа помолился у гроба св. Петра (в классическом триумфе молитва возносилась Юпитеру Капитолийскому)[1036]

.

Но именно триумфальная схема позволяет объяснить действительно присутствующие элементы погребальной литургии в процессии Генриха V. Триумф, согласно учению, предложенному Арнольдом ван Геннепом, является ритуалом перехода, а любой переход включает в себя символическую смерть и воскрешение уже в новом статусе того, кто проходит этот обряд[1037]. Таким образом, смерть в некотором смысле действительно имела место. Но это не было самоуничижение или суд. Миновав несколько сцен, получив эпифанию, пройдя сквозь яшмовые врата Небесного Иерусалима, умирал человек и воин Генрих Ланкастер, и в собор св. Павла в сопровождении 14 епископов, певших «Те Deum Laudamus

» входил новый Генрих – триумфатор, император, Христос.

Полное формирование ритуала и королевского мифа было завершено при следующем монархе – Генрихе VI. Усилиями оформителя процессии, которым, по предположению Уитингтона, был поэт и монах Джон Лидгейт[1038], было создано «зрелище столь успешное, что оно стало краеугольным камнем триумфальной формы в Лондоне и… более ста лет было моделью для оформления городских триумфов»[1039]. Действительно, в процессии Генриха VI проявляется полная символическая форма королевской процессии, порядок демонстрации символов оформляется окончательно, практически все символические жесты также собраны здесь. До процессии Елизаветы I, когда протестантские убеждения и новые идеи государства вынудят убрать ряд символов и жестов и, напротив, ввести ряд новых образов, ритуал Генриха VI будет воспроизводиться на улицах Лондона каждым королем.