Королевский лес. Роман об Англии

Они перешли ручей вброд. Впереди поднимался длинный, поросший вереском склон, поверху которого тянулась вересковая пустошь Фрайтам-Плейн. Там и тут Гроклтон видел пасущийся скот, а когда они выехали на равнину, насчитал дюжину пони. Он вздохнул. Коммонеры со своей скотиной; люди, подобные отцу Джорджа, столь прикипевшие к этим бесполезным животным. Насчет коров он мог понять, но крепкие мелкие пони едва ли заслуживали разведения. Примерно с принятием Акта о ликвидации оленей супруг королевы принц Альберт предоставил на несколько сезонов арабского скакуна для скрещивания с местными кобылами. В нынешних пони порой угадывалось нечто арабское, но опыт не принес ощутимых результатов. Друг Гроклтона Камбербетч почему-то испытывал интерес к пони и привез со стороны свежих кобыл. Но коренастые создания по-прежнему казались Гроклтону уродливыми.

– Понимаете, Прайд, мы не должны винить таких, как ваш отец, в желании и впредь пасти в Нью-Форесте скот, – произнес он любезно. – Этот образ жизни уйдет в прошлое, но нам придется проявить терпение.

– Да, сэр, – сказал Джордж.

– По-моему, где-то здесь запланированы новые посадки, – продолжил Гроклтон. – Покажите-ка где.

– Да, сэр, – отозвался Джордж. – Пожалуйте сюда.

Минимус Фурзи подумал, что северная часть Нью-Фореста, бесспорно, являла собою другой мир. Конечно, на широких трактах под Линдхерстом имелись места, с которых открывались красивые виды. Но если податься на север, подняться над Линдхерстом, миновать Минстед и взобраться по склону к замку Мелвуд, то окажешься на широком гребне, который тянется на запад до Рингвуда. Под гребнем нисходящими уступами раскинулась южная часть Фореста, а выше, в огромном северо-западном треугольнике, высокое вересковое плато простирается на дюжину миль за Фордингбридж и до Хейла.

Это плоскогорье и полюбил Минимус Фурзи. С безмолвного простора плато под открытым небом была видна необозримая панорама: низины Уэссекса на востоке, голубые холмы Дорсета на западе, меловые хребты Сарума на севере, похожие на замершие морские волны. Это было высокое голое бурое с пурпуром место, край поднебесный, небо и земля.

В этот день Минимус, как часто бывало, подыскал на возвышенности удобное место для зарисовок. Они с Беатрис вышли из дому вместе, и она двинулась через вереск дальше, а он уселся за работу.

Было восхитительно тепло. Минимус заметил под ногами ярко-изумрудные спинки крошечных насекомых – жуков-скакунов. С пустоши, поросшей вереском и утесником, доносилось пение провансальской славки, щелканье чекана и слабые голоса еще пары местных пичуг. Но он недолго оставался в одиночестве.

Длинный цыганский караван, идущий по дороге на запад, не был зрелищем редким. Никто не знал, когда в Нью-Форесте впервые появились цыгане. Одни говорили, что во времена испанской Армады, другие – что позже. Но как бы там ни было, этот странный восточный народ, скитавшийся по всей Европе, стал красочным дополнением к пейзажу Королевского леса. Его пестрые караваны и лошадиные упряжки проходили мимо Фордингбриджа, потом доисторическими тропами шли ниже Сарума вдоль холмов на лошадиную ярмарку в юго-восточной части Англии.

Минимус часто общался с цыганами. Однажды уехал с ними на несколько дней, оставив Беатрис только записку с пояснением куда. Он вернулся с кипой набросков и богатым запасом цыганских слов, так что теперь, когда он разговаривал с ними, только они и он понимали, о чем шла речь.

Он был глубоко погружен в беседу с цыганом и цыганкой, когда заметил приближающихся Гроклтона и Прайда.

Гроклтон не любил Минимуса Фурзи. В этом они с полковником Альбионом сходились – редкий случай. Неприязнь Гроклтона была беспричинной – скорее, интуитивной. Ему казалось, что Фурзи воплощает в себе беспорядок. Было достойно сожаления, что подрывающий основы художник выбрал для рисования как раз то место, которое он пожелал осмотреть, но Гроклтон и не подумал отказаться от своего намерения. Наградив Фурзи и цыган холодным взглядом, он спешился и принялся мерить шагами участок.

Выбранный Минимусом пятачок находился на краю гребня, откуда начинался спуск к заболоченной впадине. За ней в четверти мили на пустоши недавно посадили сосны, и саженцы пока доходили только до колена. Прогулявшись до нее, Гроклтон вернулся и сосредоточенно уставился на склон.

– Сэр, купите букет. Цветы для вашей жены.

Он повернулся. Сзади подошла цыганка. Теперь он заметил у нее на руке корзинку с цветами, которые она связала в букетики пучками пурпурного вереска. Он впился в нее взглядом. Цветы, подумал он, могли быть запросто украдены из чьего-нибудь сада. Жители Нью-Фореста как будто терпели подобное, но, по его мнению, это было воровство. Что до вереска, то наверняка имелся закон, запрещающий этой порочной публике его рвать.

– К черту твои цветы! – бросил он раздраженно.

– Лучше купите! – крикнул Фурзи. – Сами знаете, что иначе вас постигнут невзгоды.

– Когда мне понадобится ваш совет, я к вам обращусь, – отрезал Гроклтон и повернулся к Джорджу Прайду, который неловко стоял чуть поодаль. – Уберите этих людей, Прайд.