Королевский лес. Роман об Англии

«Сомневаюсь, что вы разбираетесь в этом лучше, чем инженеры железной дороги Лондон – Юго-Запад».

В конце концов, мистер Гроклтон мог не нравиться, но он был магистратом и важной фигурой. Невозможно было представить, чтобы он начал столь крупное предприятие без понимания, что делает.

А Фурзи свое:

«Там хидонская глина и галечник. На них стоит весь Нью-Форест» – или нечто вроде того; я не понимал, о чем он толкует, так что не слушал. И Гилберт отправился туда на работы.

Достаточно скоро мы выяснили, что имел в виду Фурзи. Поначалу копать казалось вполне легко. От Брокенхерста до Суэя шли сплошь песок и галечник, раскидать их несложно. Примерно с год все были чрезвычайно довольны собой. Но в Нью-Форесте не все бывает тем, чем кажется.

Ты знаешь, что, когда сидишь на берегу, песок представляется совершенно сухим? Но любой ребенок с ведерком и совком быстро обнаруживает, что ниже – сплошная вода, а мокрый песок текуч. Оказалось, что так же обстояли дела и на юге Нью-Фореста. К Суэю бежит множество ручьев – ты, может быть, видела, – а под ними влагонасыщенные породы: глана и галечник. Всякий раз, как начинали делать выемку и насыпать откосы, все мигом сплывало. Несколько человек покалечились. Эти выемки называли паточными шахтами[42], потому что глина была золотистого цвета и вязкой, как патока. Вскоре работы на несколько месяцев отстали от графика.

Не унывал только Гроклтон. «Все получится! – говорил он. – Это дорога в будущее».

– Полагаю, Нью-Форест смотрел на дело иначе, – печально покачал головой Прайд. – Но в итоге показалось, будто все налаживается. Ветка между Арнвудом и Суэем, где возникли наибольшие трудности, была исправно уложена. Насыпи выглядели прочными.

И мистер Гроклтон, желая отпраздновать это событие, объявил, что возле ветки, на пустоши, будет устроен пикник. По-моему, он решил, что это поднимет моральный, как говорится, дух.

Пикник он закатил что надо. Играл духовой оркестр, столы ломились от пирогов и пирожных – больше, чем сможешь умять. Пиво и сидр. И вечер был словно специально выбран славный – жаркий, августовский. Пригласили самую разную публику: семьи железнодорожных рабочих, людей из Лимингтона, Суэя и даже Крайстчерча. Пришли полковник и миссис Альбион, а также Фурзи.

Картина, должно быть, вышла слегка диковинная: двести или триста человек и духовой оркестр, расположившиеся под жарким солнцем посреди пустоши вокруг наполовину построенной ветки. Но заскучать нам не давало зрелище еще даже более странное.

Замечала ли ты когда-нибудь, что люди, заработавшие много денег, зачастую становятся малость не в себе? Там был такой человек, обосновавшийся в Суэе. Его страстью был бетон. Наверное, он немного смахивал на мистера Гроклтона. Ему хотелось покрывать бетоном все, до чего мог дотянуться. И он возводил бетонную башню. Громадину – сегодня ее видно за много миль. Говорят, что он пожелал, чтобы после смерти его положили на ее вершину. Тогда она была выстроена примерно наполовину, и я буду помнить ее всегда – устремленную к синему небу меньше чем в полумиле от места, где мы находились в тот день, похожую на огромную сломанную колонну.

Собравшиеся были в приподнятом настроении. Даже мрачный Гроклтон прилагал все усилия к тому, чтобы вести себя приветливо. Устраивал игры для детей, а когда начались состязания в беге, а Фурзи организовал перетягивание каната, тоже принял участие.

День клонился к закату. Альбионы и кое-кто из жителей Крайстчерча уже начали расходиться, когда я заметил отсутствие малыша Джека.

Тот был уже сорвиголова, темноволосый и ясноглазый мальчуган. Вечно на что-нибудь забирался. Он постоянно попадал в переделки, но его, такого бойкого и отважного, нельзя было не любить.

Я знал, что он точно где-то неподалеку. Он нашел себе компанию, паренька чуть постарше – большой для него, конечно, соблазн – по имени Элфи Сигалл из Лимингтона, и они играли на пару, так что я был уверен: отыщем одного, найдем и второго. И вскоре кто-то сказал, что маленький Сигалл играет у железнодорожной выемки.

«Джек с тобой?» – крикнула моя жена, и он кивнул и показал на выемку, и мы решили, что все в порядке.

Тут к нам подошла поговорить миссис Фурзи, которой мы всегда были рады, и мы славно побеседовали. Краем глаза я заметил, что Минимус Фурзи обходит выемку, держась чуть поодаль. Как будто изучая ее. Но я не обратил на него особого внимания.

А затем я увидел, что он побежал. Вряд ли я когда-нибудь видел – а повидал я многое, – чтобы человек несся так быстро. Мне, честно, показалось, что быстрее оленя. И я понятия не имею, откуда он знал, что вот-вот случится. В любом случае он метнулся к месту, где стоял Элфи Сигалл, и едва очутился там, как мы услышали звук.

Когда приходит в движение такая масса земли и камней, можно ждать чего-то вроде грохота. Наверное, при некоторых обвалах так и бывает. Но с нашего места, когда выемка подалась, мы услышали своеобразное шипение.