Королевство Евы (СИ)

— Дядюшка проводил воспитательную работу, — Лора выдавила смешок и даже сама почти в него поверила.

— Из-за той ненормальной из Лазурного?

Лора перестала улыбаться.

— Почему ненормальной?

— Донна сказала, она точно со странностями. У нее шрам будто…

Джесси поймал взгляд Лоры и стушевался.

— Эй, ну чего ты? Я случайно услышал в Чайке.

— Это мерзость! Джесси! Ну ты же…

…просто один из жителей острова. Слухи и сплетни их вода и воздух. Если они не говорят о чем-то, значит этого попросту не существует.

Лора бессильно махнула рукой на бормочущего оправдания Джесси. Она сама начала это. Вытащила Каплан на всеобщее обозрение. Разве могла какая-то заметка остановить волну сплетен? Нет, только спровоцировать.

Она вышла из кофейни в густые сумерки. Вчера вечером потеплело и воздух до сих пор был сырым и рыхлым. С неба не упало ни капли, но асфальт и стены домов потемнели от влаги. Голые стволы деревьев чернели над совершенно изумрудными газонами. Лоре вспомнилась пронзительная зелень мха на стенах развалин.

Ева говорила, это самое ценное, что есть на острове. Нет, не так. Она говорила «клевое».

«Развалины — это клево», — Ева смешно морщит нос и ныряет в заросли ежевики и мелколистного вяза. Лора переступает с ноги на ногу, прячет руку в карман и сжимает приколотую изнутри булавку. Холод металла успокаивает ее настолько, что Лора бежит следом. «Ева, стой!».

Остановить ее было невозможно. Невозможно удержать на острове.

«Это стремное местечко», — Ева говорила это не раз, но Лора запомнила один: середина июля, они лежат на мелкой гальке у самой воды. Над ними нависает обрыв, словно весь остров пялится сверху. Этот дикий пляж всегда безлюден. Чтобы до него добраться, нужно пересечь холмы, обогнуть Лазурный и дойти до пологого склона, по которому медленно спуститься к океану.

Лора смотрит на то, как волны слизывают оставленные ими же молочные клочья пены. Солнце брызжет в глаза.

«Разве?»

«Неужели ты не чувствуешь?».

Лора думает про лес, про развалины, к которым они пробираются тайком, про вбитые в оконные рамы толстые гвозди и соль под порогом.

«Это же просто легенды. Для детей и туристов…»

«Я не про твои дурацкие легенды! Это отвратительное змеиное гнездо, вот что! Мерзкое, липкое. Все всегда смотрят, подглядывают, суют свой нос.»

«Тут иначе не получается, Ив, ты же знаешь…»

«Зачем вообще жить в таком месте?»

Ева идет к воде, и Лора смотрит сквозь слепящее солнце на то, как долговязая худая фигура погружается в волны. Ей тоскливо.

Лора не помнила, ощущала ли она тогда эту тоску, или просто все е воспоминания о Еве теперь отравлены этим чувством. Что ж. Кажется, Еве удалось сделать так, как она мечтала: уехать и никогда не возвращаться. Тайком ото всех. Даже от Лоры. Тем вечером Лора решила думать именно так: Ева просто уехала. Она не знала, сколько продлится эта уверенность.

Телефон зазвонил среди ночи. Резкий, трескучий звук прокатился по холлу, ткнулся о закрытую дверь гостиной и отскочил к потолку, рассыпавшись по всему дому. Лора вздрогнула и проснулась. Лампа на тумбочке освещала часы с маятником в углу — 2:57 ночи. Телефон зазвонил снова.

Лора поднялась с дивана и, зевая, вышла в коридор. Плед тащился за ней до самых дверей, цепляясь за растянутые треники.

В холле было темно и холодно. Лора попыталась вспомнить, открывала ли в кухне окно, и не смогла. Мысли все ещё были тяжёлыми, сонными. Она пошарила по стене, пытаясь нащупать выключатель, но тут телефон снова затрещал.

— Иду! Какого хрена так трезвонить…

Кто мог звонить в такое время? Фред? Даже пьяным, но не стал бы мириться среди ночи. Нужен был повод. Серьезный. Совершенно из ряда вон…

Лора стиснула в кулаке трубку, придушив разыгравшуюся тревогу, и произнесла ровным голосом:

— Алло.

— Ло…

— Алло, плохо слышно, — в телефоне что-то потрескивало. Шершавый звук, какой бывает только зимой, в жуткую метель. Может, ночью была гроза и повредила что-то? И Фред звонит узнать, все ли в порядке.

— Лора…

Голос вдруг прозвучал очень близко. Словно имя выдохнули прямо ей в ухо. Она даже ощутила холод, как от порыва ветра.

Лора крепче сжала трубку, заскрипел старый пластик. Голос был слишком знаком. Пусть она и не слышала его десять лет.

— Ло… ло…

Она открыла рот. Имя рвалось из нее, почти соскользнуло с губ — короткое, недоверчивое: «Ева?». Его остановил перезвон из гостиной. Часы пробили три.

Этот звук что-то в ней переключил. Она захлопнула рот, так что клацнули зубы.

«…Один лесом не гуляй, к воде не приближайся, зимой во тьме не отзывайся, имён не называй…». Простые правила, сложенные в считалочку.

Лора рывком дотянулась до лампы у двери и дернула выключатель. Свет резанул глаза, но теперь она видела номер. Ряд цифр, который совсем ничего ей не говорил.

В трубке монотонно потрескивало ещё пару мгновений, а потом звук оборвали короткие гудки.

Лора вернула трубку на рычаг и обняла себя. Озноб поднял волоски на предплечьях, холод поднялся к шее и соскользнул по спине. От этого холода внутри все сжалось в тугой дрожащий комок.

Показалось…