Она вздохнула, смирившись, и потянулась к тумбочке за книгой в кожаном переплете.
– Есть заклинание, написанное на Пенери. Моя мать научила меня всего нескольким словам на этом языке, но я нашла в библиотеке книгу, которая помогла мне перевести ее.
Я приподнялась.
– Правда?
Она кивнула и протянула мне книгу, открытую на странице ближе к концу.
Я придвинулась ближе.
– О чем там говорится?
– «Два сердца бьются как одно; но разорванным узам исчезнуть суждено. Освободите их от чар. И навсегда рассеется этот кошмар». Возможно, я пролистала заклинание, когда не узнала язык, хотя сама страница не выглядела знакомой, и у меня снова возникло ощущение, что она намеренно скрывалась.
– Ты выпьешь нашу кровь и произнесешь эти слова?
Она кивнула.
– Я верю, что это все, что необходимо.
Я вздохнула и легла обратно.
– Если бы только я смогла заполучить кровь Сирена. Это избавило бы нас от необходимости производить обмен завтра. Наша единственная надежда состоит в том, что Талин сможет добраться до Сирена, пока он находится на поле боя. Если я права, он уже ослабел, и его власть над своими солдатами должна ослабевать.
Она долго молчала, и я почувствовала, как мои веки тяжелеют в тишине.
– Есть еще одна вещь, о которой я хотела с тобой поговорить, – сказала она наконец. – Сны, которыми ты делишься с Сиреном.
Я сонно моргнула.
– А что насчет них?
– Из всего, что я знаю о магии крови, само собой разумеется, что Сирен, пьющий твою кровь, мысленно связывается с тобой. И из этого следует, что ты можешь создать тот же самый мост, порезав себя. Но сны… Нора, кровная связь не может быть сформирована только в теле одного человека.
Я покачала головой, слишком уставшая, чтобы понять, что она только что сказала.
– И что?
– А то, в твоем организме должна быть кровь Сирена, чтобы завершить формирование связи.
В ее словах все еще не было смысла.
– Сирен никогда не давал мне свою кровь.
– Ты уверена в этом?
Я вспомнила свое время в замке. Единственный раз я видела, как он истекал кровью, и это была ночь, когда я сбежала. В моем организме не могло быть его крови.
– Я уверена.
Адриэль свернулась калачиком на боку.
– Тогда, наверное, я ошибаюсь. Знаешь, я могла бы завтра пойти с тобой на поле для моральной поддержки.
Я повернулась к ней лицом.
– Спасибо за предложение, но я буду чувствовать себя лучше, зная, что ты в безопасности.
– Когда ты поймешь, что это работает и в обратную сторону, Нора? – Она покачала головой. – Ты не можешь всегда быть тем, кто мчится навстречу опасности. Есть много людей, которые будут уничтожены, если с тобой что-то случится, включая меня.
Я знала, что есть люди, которые будут скучать по мне, если я уйду, но в словах Адриэль было что-то такое, что заставило мое сердце сжаться. Она не была ни родственницей, ни любовницей, она была просто другом. Лучшим другом, который у меня когда-либо был.
– Мне жаль, Адриэль. Я знаю, что это эгоистично – всегда хотеть быть тем, кто идет впереди. Думаю, я верю, что если я пойду на жертвы ради людей, которых люблю, они тоже поймут, как сильно я их люблю. И существовала вполне реальная возможность того, что если я не сделаю этот опасный шаг первой, мне придется наблюдать, как кто-то другой сделает это вместо меня. – Я больше не могла смотреть ей в глаза. – Боюсь, что не переживу, если буду тем, кто позволил себе остаться позади.
– У нас есть этот общий страх.
Я взглянула в ее голубые глаза и вспомнила, как Сирен сказал на поле о том, что мое желание быть любимой является моей самой большой слабостью. Может быть, он прав. Но все нуждались в любви, даже Сирен. Он позволил этой потребности превратиться во что-то уродливое и ненавистное, но это не означало, что у него самого не было этой слабости. Мне просто нужно было придумать, как использовать это против него.
К ужасу Талина, Талия согласилась с этим планом. Талин и его люди выехали в полночь, направляясь в лес, ближайший к лагерю Сирена, где они должны были ждать нашего сигнала. После еще одной бессонной ночи мы с Зейди выехали утром с дюжиной солдат во главе с Григом. Зейди была одета в мою вчерашнюю одежду, в то время как я облачилась в те же кожаные доспехи, что и солдаты. Издалека не было никаких причин, по которым Сирен узнал бы меня, особенно с моими волосами, туго заколотыми на голове. Волосы Зейди были распущены, что помогало скрыть черты ее лица. Даже Сэми был на мгновение одурачен, когда мы продемонстрировали ему нашу маскировку.
– Это ведь он? – спросила Зейди.
Светлые волосы Сирена всегда выдавали его. Кровавые камни в его короне слабо мерцали, пульсируя, как я, вздрогнув, поняла, в такт моему сердцебиению.
– Да.
Голос Зейди был напряжен от страха, и я увидела, как ее пальцы начали подниматься к шраму в форме звезды, который мы нарисовали у нее на щеке.
– Я начинаю думать, что это была плохая идея, Нора.
Она сидела верхом на Титании, которая, к счастью, шла под Зейди так же спокойно и плавно, как и подо мной. Я ехала на одолженной кобыле, которая, хотя и была прекрасно обучена, никогда не могла сравниться с моим галетянским скакуном.