Королевство плоти и огня

– Ты имеешь в виду, что мой отец не одно десятилетие полагает, что я в конце концов соглашусь, но я ни разу не дал ни ему, ни кому-либо другому и намека на то, что я согласен! – выпалил в ответ Кастил. – Ты это знаешь. Так с чего, скажи на милость, ты это выложил?

– А с чего, скажи на милость, ты не подумал ей рассказать? – возмутился Аластир.

За столами Последователей приглушенно ахнули, а мужчина с серебристыми волосами пробормотал:

– Я как раз вовремя.

Я метнула на него взгляд и задержалась на нем. Его бледно-голубые глаза ярко горели, почти светясь. Он приоткрыл губы, и они шевелились, но совершенно беззвучно. Его удивление походило на ледяной дождь, внезапный и всепоглощающий. Он дернулся и отступил на шаг. Из-за моих шрамов? Или почувствовал этот диковинный статический разряд, хотя мы даже не прикоснулись друг к другу?

– Думаешь, я не знаю, почему ты это выложил? – осведомился Кастил подозрительно мягким тоном, отчего я переключила внимание на него. – Из-за слабости.

Аластир напрягся.

– Ты только что назвал меня слабым?

Губы Кастила искривила самодовольная ухмылка.

– То, что ты сейчас сделал, – проявление слабости. Если ты приравниваешь это к слабости ума или тела, это твое мнение. Не мое.

Новый вольвен пришел в себя после встречи со мной. Он уперся ладонями в стол и негромко заговорил:

– Успокойтесь, вы оба.

– Я совершенно спокоен, Джаспер, – ответил Кастил.

Значит, это Джаспер. Вольвен, который должен был нас поженить. Чудесно.

– Раз уж ты так решительно настроен вести этот разговор прямо сейчас, хотя тебе следовало поговорить давным-давно в приватной обстановке, тогда давай выложим все при свидетелях, поскольку все присутствующие думают об этом с того момента, как узнали о твоей помолвке, – проворчал Аластир. – Может, ты и не согласен, но все королевство, включая Джианну, считает, что ты женишься по возвращении домой.

Что еще за Джианна? Ее так зовут? Ту, на ком, по мнению короля с королевой, должен жениться Кастил?

– Джианна не имеет к этому никакого отношения, – резко ответил Кастил.

– Совершенно согласен, – ввернул Аластир. – К этому имеет отношение все королевство – твои земли, твой народ и твои обязательства перед ним. Брак с Джианной способствовал бы укреплению отношений между вольвенами и атлантианцами.

Джаспер резко повернулся к нему.

– Аластир, ты переходишь границы. От имени всего нашего народа говоришь не ты.

Аластир пылал от ярости, но была в его словах отсылка к Лэнделлу. Когда Кастил заявил о своих намерениях сделать меня принцессой, Лэнделл сказал, эта честь предназначена той, кто сплотит все их народы.

– Я знаю, в чем заключаются мои обязательства. – Слова Кастила падали как льдинки. – И я точно знаю, чего ожидает от меня отец. Эти два обстоятельства не являются взаимоисключающими. И брак с вольвенкой не загладит гибель более чем половины вашего народа. Верить в это может только глупец.

– Я не сказал, что согласен с этим мнением. – Аластир взял стакан.

– Может, следует вернуться к этому разговору в другое время? – заметил подошедший к Аластиру Эмиль.

Он смотрел на Джаспера так, словно хотел сказать: «Сделай же что-нибудь».

Джаспер занял стул, на котором раньше сидел Киеран, и откровенно уставился на Аластира, будто ждал от него продолжения.

– Ты хотел сказать, когда среди нас не будет одной из них? – заговорил атлантианец, который, кажется, был возле дома, где поранился Беккет. – Той, что выросла в змеином гнезде и, скорее всего, так же ядовита, как и те, кто ее воспитывал? Когда мы наконец воздадим им по заслугам?

Кастил открыл было рот, но тут во мне что-то сорвалось и подняло голову. Что бы это ни было, оно извергало огонь. Годами меня натаскивали молчать и быть сдержанной, позволять людям делать со мной и говорить мне все, что им угодно, – и вот теперь вся эта выучка занялась огнем и прогорела до углей и пепла. Я просто опередила Кастила с ответом.

– Я не одна из них.

Внимание всех присутствующих переместилось на меня. Всех, кроме Кастила. Он по-прежнему не сводил глаз с атлантианца, и ко мне закралось дикое подозрение, что история с Лэнделлом вот-вот может повториться.

– Я была их Девой, и хотя я подозревала, что Вознесшиеся многое скрывают, я честно признаю, что до знакомства с Кастилом не видела, кто они на самом деле. Но я никогда не была одной из них.

Я встретила взгляд атлантианца, чувствуя вкус его гнева и недоверия, чувствуя, как они набухают во мне, подпитывая огонь моей ярости, словно этот человек – горящая спичка.

– И когда вы в следующий раз захотите назвать меня ядовитой змеей, хотя бы наберитесь смелости сказать это, глядя мне в глаза.

Воцарилось молчание.

Как сказал бы Йен, стало так тихо, что можно услышать чиханье сверчка.

А потом Джаспер негромко присвистнул.

Атлантианец вышел из ступора.

– Ты была их Девой. Избранная. Любимица королевы. Разве не так они говорят?

– Данте, – предупреждающе произнес Эмиль, метнув резкий взгляд в светловолосого атлантианца. – Никто не спрашивал твоего мнения по этому поводу.