Королевство плоти и огня

– Не искушай меня пустыми обещаниями.

– Ты извращенец.

– Джаспер был прав. Я унаследовал от отца тягу к женщинам с острыми предметами.

– Мне все равно.

Он не обратил внимания на мое замечание.

– За все годы мать ударила отца ножом, наверное, с десяток раз. Он утверждал, что каждый раз это было заслуженно и, честно говоря, никогда сильно не переживал по этому поводу. Возможно, потому что после каждой размолвки они на несколько дней запирались в личных покоях.

– Я рада, что яблоко не укатилось далеко от чокнутой яблони.

Он засмеялся.

Позади нас открылась дверь, и вышел Киеран.

– Только не кричи на меня, – сказал он Кастилу, когда дверь за ним захлопнулась, – но мой отец хочет с тобой поговорить.

– Твой отец? – Я нахмурилась, и тут до меня дошло. – Джаспер?

Киеран кивнул, и я поняла, почему некоторые черты Джаспера показались мне знакомыми.

Кастил опять стиснул челюсти.

– Он собирается…

– Пойди поговори с Джаспером, – перебила я. – Потому что, как я уже сказала, я не хочу сейчас с тобой разговаривать.

– Продолжай твердить это себе, и, возможно, это станет правдой. – Кастил повернулся к Киерану, а я уже была близка к тому, чтобы ему врезать. – Я надеюсь, у твоего отца есть веская причина поговорить со мной именно сейчас.

– Зная его, могу предположить, что он просто хочет над тобой посмеяться, – ответил Киеран. – Так что иди повеселись.

Кастил показал Киерану неприличный жест и направился к двери.

– Достойное принца поведение, – бросил ему вслед Киеран и повернулся ко мне. – Идем, Пенеллаф. Я отведу тебя в твою комнату, а потом вернусь. Нужно будет проследить, чтобы Кастил в самом деле никого не убил, потому что мой отец наверняка выведет его из себя.

– Я не… – Я тяжело вздохнула, слишком раздраженная, чтобы даже спорить. – Ну ладно.

Киеран ждал, протянув руку. Подавив проклятия, я прошла мимо него.

– Ужин был впечатляющим, – сказал он, когда мы обходили крепость.

– Правда?

Он фыркнул.

Мы оба шли молча. Лишь когда он собрался закрыть дверь моей комнаты, я спросила:

– Так это твой отец? Глава вольвенов?

– Да, он говорит от их имени. Доводит до короля с королевой проблемы и идеи.

Я вспомнила, что Вонетта собирается поехать домой, навестить мать.

– Твой отец обычно находится в Пределе Спессы?

– Он регулярно наведывается к вольвенам, которые здесь живут. Иногда мама приезжает с ним, но сейчас она ждет пополнения.

Я не сразу поняла смысла его слов. Потом до меня дошло.

– Твоя мама беременна?

Он слегка улыбнулся.

– Ты так удивилась.

– Прости. Просто… ты же примерно одного возраста с Кастилом?

– Мы ровесники. Вонетта, которой недолго осталось быть в семье младшенькой, родилась через шестьдесят лет после меня. Моему отцу почти шестьсот лет, а матери – четыреста. После Аластира отец – самый старый из ныне живущих вольвенов.

– Это… целая пропасть в возрасте между детьми, – вымолвила я.

– Нет, если учесть, как долго растут вольвены. Хотя Беккет напоминает смертного подростка не старше тринадцати, на самом деле ему намного больше лет, чем тебе. Как и Квентину.

Логично. Кастил говорил, что, когда атлантианцы вступают в Отбор, старение замедляется. Хотя Квентин выглядит моим ровесником или чуть моложе, он, скорее всего, намного старше.

– Как твой отец занял этот пост?

– Войну пережили не так уж много вольвенов, поэтому особого выбора просто не было, – объяснил Киеран, и… и если подумать, это печально. – Ты уверена, что хотела спросить меня именно об этом?

Да.

И нет.

Во мне горит очередной вопрос, но я не собираюсь его задавать.

Киеран помедлил и кивнул.

– Тогда спокойной ночи, Пенеллаф.

– Спокойной ночи, – пробормотала я, не двигаясь с места, пока дверь не закрылась.

Потом я осталась одна. Наедине со своими чувствами и мыслями.

Обручен с другой.

На меня накатила усталость. Я медленно вошла в спальню и решила рассмотреть одежду, принесенную Вонеттой. К счастью, там не оказалось ни одной белой вещи. Я взяла длинную темно-синюю тунику без рукавов и с разрезами по бокам. По подолу и вырезу тянулась золотая вышивка. Другая туника оказалась золотистой, почти как глаза первичных атлантианцев. Я погладила мягкую хлопковую ткань. Еще была изумрудно-зеленая рубашка с рюшами на рукавах и замысловатым вырезом.

Я отложила рубашки и нашла две пары черных легинсов, почти таких же плотных, как штаны, и на вид обе пары мне по размеру. На стопке нижнего белья лежал сложенный плащ с капюшоном. Вонетта упоминала плащ из хлопка, и, увидев его, я поняла, что она была права: эта вещь подходит к местной погоде гораздо больше, чем тяжелые зимние плащи.

Но то, что оказалось под ним, меня смутило.

Рубашка оказалась голубой, почти такой же светлой, как глаза вольвена. Я подняла шелковистую скользящую ткань и вытаращила глаза при виде тонких бретелек и невообразимо короткой длины.

Совершенно нескромная вещь.

Но ночная рубашка, которую мне дали в Новом Пристанище, была слишком теплой для ночей без заморозков, и этой… этой ночной рубашке не нужен пояс, чтобы ее удерживать.