Королевство плоти и огня

Кастил наклонил голову, и я ахнула, ощутив его губы на длинном шраме на щеке. Он поцеловал сначала его, а потом короткий над глазом.

– Обе половины. И ты никогда не должна сомневаться, почему кто-то находит тебя абсолютно, безоговорочно и отвлекающе прекрасной.

Сердце опять замерло, но я это проигнорировала.

– Столько определений.

– Я могу найти еще.

– Нет необходимости, – заверила я. – А теперь, раз уж ты сказал мне это, можешь с меня слезть.

Он улыбнулся мне в щеку.

– Но ты такая удобная, принцесса, и ты заставляешь меня чувствовать… ну, просто заставляешь чувствовать.

Что я заставляю его чувствовать? Вожделение? Веселье? Он забавляется? Так трудно игнорировать побуждение прочесть его.

– Это не повод.

– Это единственный повод.

Меня охватило раздражение, хотя его дыхание танцевало на моих губах, а пальцы гладили нижние полукружия грудей.

– Рада за тебя, но ты мне здесь не нужен.

– В этом вся проблема. – Его голос понизился до шепота, а рука скользила по шелку. Ткань была такой тонкой, что не создавала никакого барьера против его ладони. – Что я тебе не нужен.

– Не похоже, что это моя проблема.

– Но… – Губы Кастила мимолетно коснулись моих, отчего у меня перехватило дыхание. Его рука скользнула под одеяло, на мое бедро. Пальцы добрались до голой кожи, и меня затопило влажным жаром. – Но ты меня хочешь.

Мышцы моего живота туго сжались, и напряжение опустилось ниже. Я прижала острие кинжала к его горлу, кольнув кожу.

– Не сейчас.

Не обращая внимания на клинок, он опустил губы к моим.

– Я могу чувствовать твое возбуждение, принцесса.

Отрицать это невозможно. Я могу лгать что угодно, но это не изменит того, что я прилагаю усилия, чтобы не поднять бедра навстречу ему, не думать, каково было ощущать внутри его твердость. Но рана в груди, оставшаяся после осознания, никуда не делась. А воспоминание о том, как больно было думать, что он уже обручен, послужило предостережением: мне нужно быть осмотрительнее, иначе я упущу из виду то, что важно.

– То, что мое тело тебя хочет, не означает, что хотят и другие части меня.

– Тогда, может, мы опять притворимся? – предложил Кастил.

Его пальцы приблизились к самому ноющему месту. Если он доберется туда, я потеряю голову.

Не потому, что он обладает такой властью, а из-за моего желания.

– А может, мы перестанем притворяться? Если честно, мне это понравилось больше.

Мне тоже. Но у нас разные понятия о том, что такое «по-настоящему».

С колотящимся сердцем я наклонила голову обратно и, коснувшись губами его губ, произнесла:

– Поскольку ты скоро будешь дома, уверена, там найдутся постели, которые ты можешь навестить, не притворяясь. Наверное, их немало. Но ты всегда можешь начать с постели Джианны.

Кастил замер, его рука застыла на внутренней поверхности моего бедра. Он поднял голову.

– Ты не можешь говорить это серьезно.

– Похоже, что я дразнюсь?

Он скатился с меня, и я спохватилась прежде, чем совершить неразумную глупость, остановив его. Я села, сжимая кинжал, а он ушел с кровати так быстро, словно его на ней и не было.

По венам растеклась горечь, и я закрыла глаза. Я добилась чего хотела – его больше нет на кровати. Почему я не чувствую облегчения?

– Не могу поверить, что ты это сказала.

Я удивленно распахнула глаза.

– Не можешь поверить?

Кастил тенью маячил за пологом.

– Проклятье, нет.

Поползла по одеялу и сдвинула полог в сторону, чуть не свалившись с кровати. По шее Кастила текла тонкая струйка крови, хотя ранка уже зажила.

Я встала и вонзила кинжал в тумбочку, поскольку существовала большая вероятность, что я пущу его в ход. Особенно когда я повернулась к Кастилу и поймала внимательный взгляд, медленно путешествующий от моих босых ног вверх по голой коже, до подола, а потом по низкому вырезу ночной рубашки. Полыхающие янтарные глаза встретились с моими.

Я стиснула зубы.

– Кастил, ты обручен с другой.

– Разве ты не слышала? Я весьма ясно сказал, что не давал никаких клятв.

– Я слушала очень внимательно.

– Видимо, недостаточно внимательно. – Он сузил глаза, уставившись на меня. – Знаешь, я рад, что ты затеяла этот разговор. Я мгновенно забыл, что нам нужно обсудить кое-что еще. Ты что, правда считаешь, что я обручен с другой?

– Ты серьезно? – Я сжала кулаки и чуть не задохнулась. – Серьезно?

– Вполне серьезно.

Он скрестил на груди руки.

– Почему тебя так удивляет, что я могу подумать что-то подобное? Что ты мог мне что-то не рассказать? С твоей-то великолепной историей обманов и полуправды?

Тепло ушло из его взгляда, сменившись всплеском удивления, а потом он снова прищурился.

– Поппи, это вся правда. Да, от меня ожидали, что я женюсь. Уверен, ожидали многие. Мой отец обсуждал это многие десятилетия, но никогда не спрашивал, хочу ли я этого. Тебе это должно быть знакомо.

Я поморщилась. Мне это слишком хорошо знакомо.

– Я думала, атлантианцы редко женятся не по любви.