Королевы Иннис Лира

Элии нигде не было видно. Ни в спальне, ни на смотровой площадке вышки. Аифа бродила в спокойном темпе, чтобы никого не волновать, но искала тщательно. Она увидела как Рори Эрригал выбегает из подвала, а Риган Коннли медленно идет по коридору от того места, где ложилась спать.

Когда совсем стемнело, Аифа вернулась в спальню, в которой жила с Элией. Как только она достигла дверного проема, появилась принцесса, медленно шедшая с опущенными глазами по тонкому плетеному ковру, расстеленному на теплом полу холла.

– Элия, – тихо позвала Аифа.

Веки принцессы взлетели вверх. Хотя у нее были кудри, а не косы, которые заплела Аифа, Элия выглядела точно так же. Нетронутой. Впрочем, ее помада исчезла, размазалась, только чуть осталась в левом углу рта.

Это зрелище заставило сердце Аифы забиться быстрее.

– Пойдем, – сказала она, распахивая дверь.

Комната была небольшой и великолепно обставленной. Аифа положила корону в мягкое кресло и встала на колени перед очагом, чтобы развести огонь.

Элия подошла к центру комнаты и остановилась.

– Аифа, – произнесла она очень тихо.

– Я здесь.

Аифа поднялась, подошла к своей принцессе и взяла ее за руки.

– Расскажи мне.

– Я поцеловала короля Аремории, – сказала Элия с полуулыбкой.

– Наконец-то! – дочь Дурака затанцевала на месте, чтобы подбодрить подругу.

Но улыбка Элии задрожала.

– У меня проблема с тем, чтобы все это почувствовать.

Сплетя их пальцы вместе, Аифа удостоверилась, что ее лицо было светлым и открытым, лицом человека, готового выслушать.

– Так много противоречий. Я не могу падать и стенать, – продолжала Элия. – Я не могу кричать, рыдать или даже радоваться. Эти вещи не подобает делать королеве. Но я тоже… Я знаю, что лучше не закрываться ото всего этого, не впадать в блаженное оцепенение. Уж нет.

Аифа закусила губу и кивнула.

– Я понимаю. Я думаю… Ну, там есть больше возможностей между падением и полетом. Ты не должна быть только холодной звездой или огненным взрывом.

– Как мне обрести равновесие, когда сердце разрывается от боли? – Слезы заблестели в ее черных глазах. – Тот, кого я люблю, умрет утром. Ах! – У нее перехватило дыхание от боли, она расширила глаза, чтобы не моргнуть и не заставить слезы упасть.

– Держись за меня, – Аифа подтянула Элию ближе к себе, обвила ее талию, потом обхватила руками ее шею и сделала глубокий вдох. – Дождь – это не всегда шторм. Ветер не всегда воет. Иногда смерть спокойна, или любовь тиха. Это мелочи.

– Огонь может быть пламенем свечи, – прошептала Элия.

Аифа крепко обняла ее, вдыхая запах дорогого бергамотового масла, терпких остатков краски, пота и теплой кожи – каждый запах Элии, кроме запаха угля из недавно нарисованной звездной карты.

Принцесса отстранилась, но прежде на мгновение ухватилась за руки подруги. Она смотрела в глаза Аифы, как будто что-то искала, а потом… снова улыбнулась. Брови Элии по-прежнему были сдвинуты, широко раскрытые глаза заплаканы. Затем она отпустила Аифу. «Огонь», – прошептала она на языке деревьев и щелкнула пальцами.

Крошечное оранжевое пламя вспыхнуло. Два язычка танцевали, словно вращаясь вокруг друг друга.

В глазах Элии появилось тепло, и Аифе тоже захотелось плакать. Принцесса протянула руки ближе, и пламя слилось в одно с легким потрескиванием. Элия позволила своему лицу исказиться от боли и слезам упасть, но она не теряла нити магии, не останавливала дыхания, несмотря на плач.

Аифа обхватила ладонями пламя, чтобы защитить его от ветра. Так они подошли к очагу и опустились на колени, добавляя свое волшебство в пламя нежного огня.

Риган

Кровать, на которой Риган спала с мужем, была слишком широкой, холодной и одинокой.

Лучше бы она спала на земле, завернувшись в холодные корни боярышника или древнего дуба.

Ветер хлестал по окнам, скатывался с остроконечной крыши и свистел в трубе. Небольшой огонь почти угас, но еще держался.

Одна из длинных курток лежала на спинке высокого стула. Яркая, сверкающая красная.

– Коннли, – пробормотала она.

Но ветер снаружи прошипел в ответ имя ее младшей сестры.

Задыхаясь, Риган выскочила из комнаты мимо удивленных служителей. Она закрыла уши руками, ногти впились в кожу головы. «Нет», – простонала она. Остров должен скорбеть вместе с ней, называть имя мужа.

Хотя Гэла была первым прибежищем ее сердца, Риган рассердилась на старшую сестру. Когда они пришли в крепость, средняя принцесса отчаянно нуждалась в уединении и бокале вина, чтобы обсудить поступок Далат, затаив дыхание удивляться вместе с сестрой. Что-нибудь из того, о чем сказала Элия, было правдой? Сердце Риган билось в диком ритме, ее свободная рука сжалась в кулак, так что пальцам стало больно. Отравила ли Далат себя?

Но Гэла свирепо огрызнулась на Риган и резко сказала грубым голосом:

– Нет, это невозможно.

Затем ее лучшая, самая сильная сестра ушла, оставив Риган по-настоящему одну.

Но это было возможно, если деревья поверили, если ветер кричал, если яд был истинным путем продвижения Иннис Лира.