Королевы Иннис Лира

– Мне было интересно, придешь ли ты сюда, – произнес Рори из глубокой тени за первым рядом пыльного вина.

– Брат, – сказал Бан.

– Я не брат тебе, не так ли? Был ли я когда-нибудь тебе братом?

– Прости меня. – Это не принесло Бану никакого облегчения, хотя он сказал, что думал, это было правдой. Бану было жаль – жаль, что Рори больно и что Эрригал умер. Как и того, что его брат не хотел бы ничего так сильно, как умереть вместо отца. И ему было жаль, что Рори сейчас смотрит на него с таким отвращением. Но Бан не жалел о своем выборе, хотя и подозревал, что должен был. Он не пожалел своего отца, который больше не мог беззаботно шагать по жизни, неприкасаемый, как звезды, которым он так поклонялся. Это был выбор и Эрригала тоже: его неуместное доверие и испорченные страсти привели старого графа сюда, в холодную подземную гробницу. Его сыновья на войне.

Рори фыркнул и вышел на свет. Он положил руку на отцовскую грудь и поднес бутылку вина к губам. Большая часть уже была выпита.

Братья смотрели друг на друга поверх трупа отца. Бан зажег фонарь в алтаре и потянулся за бутылкой. Рори шлепнул его по руке.

Бан пил, не сводя глаз с запачканного, сердитого лица Рори.

Рори забрал вино обратно.

– Я должен надеяться, что ты выживешь или умрешь завтра?

– Умру, я полагаю, – злобно сказал Бан.

Рори бросил бутылку об стену; она разбилась на три части, которые ударилась о каменный пол и разлетелись вдребезги. Рори тяжело дышал, но Бан даже не вздрогнул.

– Иногда я тебя ненавижу, – прошептал Рори.

Бан кивнул.

– Я не заслужил это, – сказал Рори.

– Я не делал тебе больно.

Губы Рори сжались в мрачную линию.

– Ты умрешь.

Холодное согласие, наконец согнуло колени Бана, он присел на корточки и положил руку на пол для равновесия.

– Я думаю, да, – прошептал он почти неслышно.

Его брат встал на колени рядом и толкнул его, поймал и схватил за плечи.

– Ты должен бороться, ты дерьмо, ты Лис, ты бастард

.

Это слово ударило Бана больнее, чем жало в сердце, потому что за всю жизнь Рори ни разу не звал его так.

– Я буду сражаться, – прорычал он брату в лицо.

– Хорошо. Но ты проиграешь.

– Чего ты хочешь? – закричал Бан, вырываясь.

– Я не знаю! Я… – Рори упал на спину, приложив ладони к глазам. Кончики пальцев загибались, как когти. Он глубоко вздохнул, а потом опустил руки. – Я всегда был щедр к тебе, всегда любил тебя.

– В этом я не сомневался. Только я… не знаю, как… Я не был создан для любви. – Бан пожал плечами, пытаясь проявить безразличие, но получилось отрывистое движение обиды.

– Я знаю, что это ложь. По крайней мере, в последнюю ночь не лги. Тебя любили в Аремории. Ты никогда этого не видел? Король… но. И ты любил Элию. Я видел это, когда мы были юными.

– Это только сломало все, – прошептал Бан.

– Прошу прощения за это. За мое участие в этом деле.

Нахмурившись, Бан схватил руку брата. Даже не подозревая, что может дать Рори иллюзию прощения.

Рори тяжело кивнул и поднялся на ноги. Слеза застряла на его реснице, сверкнув в свете фонаря.

Он кивнул:

– Хорошо. Я буду горевать по тебе, знаешь ли. Когда ты умрешь, если бы ты не убил нашего отца, я бы назвал своего наследника в честь тебя – дяди, который должен научить его делать мечи, лазить по деревьям и пить пиво. Кто должен был… должен был.

Бан тоже медленно встал и поддался внезапному порыву: он обнял Рори и сказал:

– Тогда ты можешь назвать дочь в мою честь.

Руки брата обхватили его достаточно крепко, чтобы убить. Бан задержал дыхание и не сопротивлялся до момента, когда объятия Рори превратились в нечто реальное. Рори прошептал:

– Я так не думаю.

– Я понимаю, – прошептал в ответ Бан.

Рори отпустил его, попятился и сказал:

– Доброй ночи.

Сын графа ушел, и Бан изо всех сил старался прогнать мысли о брате, утре, последней неделе и последних годах или…

Лис уставился на иссохшее тело отца. Потом подошел к разбитой бутылке вина и сдвинул ботинком самые большие осколки вместе, затем тщательно их собрал. Раскачивая разбитое стекло, Бан поднялся по лестнице из погреба и пробрался в свою комнату.

Моримарос

Марс едва видел коридор перед собой, когда шел через замок Эрригала. Он скользил рукой по каменной стене, его зрение было размыто сине-черным гневом, страхом и чувством вины.

Он услышал свое имя сзади, но в первый раз это проигнорировал. Во второй имя было названо резко, и он остановился, прислонившись к стене. Это был голос Элии, Элии Лир, идущей за ним.

Она вынырнула, расположив свое маленькое тело между ним и тяжелой каменной стеной. Ее темные глаза сверкали. Теперь они были одни, и ее губы недовольно скривились. Даже со злобой. Она положила обе руки ему на грудь и толкнула.

Он не сдвинулся с места.

– Как ты смеешь брать это на себя, Моримарос, – произнесла она в ярости.

– Это надо было сделать, – ответил он так же расстроенно. Марс осторожно сжал ее запястье. – Бан Эрригал был мой – мой солдат, мой шпион – сейчас, по-моему, справедливо.

– Ты имеешь в виду месть.

Слуга прошел мимо, деликатно игнорируя их.