Короли Молдаванки

– Может, его отпустят… – глухо произнес он. Но по выражению его глаз Таня поняла, что говорит это он просто так – Корень не верил ни во что, так же, как и сама она.

Небо нахмурилось, пошел мелкий снег. В толпе раздались крики:

– Везут! Везут! Они едут!

В отдалении показался отряд жандармов, сопровождавших «черный ворон» – карету для перевозки преступников. В толпе раздались улюлюканье и свист. Таня не могла понять, толпа то ли приветствует появление жандармов, то ли откровенно их ненавидит.

Карета остановилась, жандармы окружили ее плотным кольцом. Двери «черного ворона» открылись. Первым появился начальник жандармерии Отдельного жандармского корпуса – важная, надутая персона в расшитом золотом парадном мундире. Своим появлением главный жандарм хотел показать, что лично конвоирует убийцу, о котором говорит весь город. Эта дешевая показуха, игра на публику возмутила Таню до глубины души.

Вслед за ним трое жандармов вывели из кареты Геку. Двое крепко держали его под скованные цепями руки, а третий наставил ружье ему в спину.

При виде Геки Таня не смогла сдержать крик. Он вырвался из ее груди раненой птицей и тут же потонул во множестве других криков. Гека страшно осунулся и исхудал. Лицо его было черным. Глаза – пустыми и неподвижными, смотрящими в одну точку. Руки и ноги были скованы тяжелыми кандалами. Гека был в холщовой арестантской робе и, несмотря на снег и мороз, босиком. Он ступал босыми ногами по темным булыжникам тротуара, и ноги его почернели от холода. А на руках и ногах кандалы протерли заметные кровавые следы.

Геку повели ко входу в здание суда. Приближаясь, он замедлил ход и вскинул глаза в свинцовое небо – точно так же, как сделал в тяжелый момент ареста. Тане вдруг показалось, что Гека закричит, запоет, выкрикнет что-то в толпу. Но этого не произошло. На мгновение глаза Геки снова стали живыми.

Но это был только очень короткий миг. После этого они вновь погрузились в черную, глухую бездну страдания.

Геку потащили вперед так быстро, что с Таней, стоявшей в первом ряду, он поравнялся только на миг, и сразу же оказался далеко, возле входа, так и не увидев ее, смотрящей на него заплаканными страдальческими глазами.

Главный жандарм подхватил арестанта под локоть, намереваясь демонстративно завести его в здание суда. Дальше всё произошло быстро. Так быстро, что почти никто ничего не успел рассмотреть.

Толстый священник рванулся вперед мимо жандармов, так быстро, что те не успели его остановить. Одновременно с противоположной стороны толпы выскочили трое. Священник высоко, с силой метнул ящик для пожертвований в спину главному жандарму. Раздался взрыв.

Часть людей из толпы отбросило взрывной волной. Многие упали на землю. В воздух взвился вихрь из пыли, обломков камня, щепок… Главный жандарм, Гека и трое его конвоиров были разорваны на куски. В воздух взвился фонтан крови из искалеченных, разорванных тел.

Все закричали одновременно. Началась страшная паника. Люди бежали с места взрыва, сметая на пути своем друг друга и пытавшихся преградить дорогу жандармов. На какое-то мгновение мир вокруг превратился в жуткий хаос. В воздухе повис тяжелый, густой, металлический запах свежей крови.

Таня находилась далеко от взрыва, и ее только осыпало пылью и грязью и немного покрыло лицо копотью. Она бросилась вперед, истошно крича, и почти успела добежать. Перед ней на земле лежало изуродованное тело Геки…

Сильные руки Корня подхватили ее в тот момент, когда, продолжая кричать, Таня стала погружаться в глухую молчащую темноту…

Она лежала на спине в номере убогой гостиницы. Всё ее тело невыносимо болело. Возле ее кровати сидел Корень. Увидев, что Таня пришла в себя, он принялся говорить. Из его сбивчивого рассказа она поняла, что потеряла сознание, и он быстро унес ее в гостиницу с места взрыва. Она пробыла без сознания часа два, и Корень страшно беспокоился, хотел даже звать врача.

Смотря прямо перед собой пустыми, невидящими глазами, Таня смогла произнести с трудом лишь одно:

– Гека… Гека…

Обхватив голову руками, Корень заплакал. Встав с кровати, Таня подошла к окну. Несмотря на день, было темно. Шел густой снег. По переулку бежал уличный мальчишка, размахивая стопкой свежих газет и громко крича:

– Сенсационные новости! Убийца Людоед разорван на куски бомбой перед зданием суда! Убит Людоед! Людоеда взорвали перед судом! Людоед мертв! Уби- ли Людоеда!

На запотевшем от ее дыхания стекле Таня увидела лицо Геки. Улыбаясь, он протягивал ей руку. Волосы его, как всегда, были взъерошены. Смеясь, Гека махнул ей рукой. И вдруг он стал удаляться в небо, улетать ввысь, отражаясь в темном оконном стекле. Прощаясь, Гека не звал ее за собой. Лицо его было невероятно счастливым, а из глаз исчезло выражение гнетущей тоски. Смеясь, Гека махал ей рукой, улетая все дальше и дальше…