Корона из золотых костей

С кинжалом в руке я ринулась к ближайшему гирму. Пригнулась, когда он замахнулся мечом. Выскочила за спиной твари и вонзила клинок глубоко в спину, а затем отскочила назад, подальше от неизбежного мерзкого хлопка. Я повернулась на месте. Делано сносил мечом голову гирма. Из-за деревьев с оружием наперевес выскочил Незримый. Подождав, я бросилась вперед и ударила его в колено. Затрещала кость, нога подогнулась. Он приглушено вскрикнул, а я развернулась и всадила кинжал ему в шею сбоку, а затем выдернула смертоносно острый клинок. Он завалился вперед. Я окинула взглядом тех, что еще стояли на ногах, и не увидела никого в серебряной маске или с цепью из костей.

Стало ясно, что они не намерены были брать меня живой.

Из-за деревьев выскочил кто-то еще. Не гирм, а кто-то более умный. Метнувшись налево, а затем направо, он замахнулся мечом, и я отскочила в сторону. Клинок врезался в ближайшее дерево.

– Если я перепачкаю кровью новую одежду, – предупредила я, бросаясь вперед и вонзая кинжал в грудь противника, – я очень расстроюсь.

– Я достану тебе новую, – пообещал Кастил, хватая за плечо Незримого и втыкая меч ему в живот.

Я отпрыгнула назад.

– Но мне нравится эта туника.

– Вот дерьмо, – проворчал Эмиль в нескольких футах от нас, глядя на лес.

Я развернулась, и у меня упало сердце. Из густых теней под деревьями вышли по крайней мере две дюжины нападающих: половина – Незримые и половина – гирмы. Вольвены и остальные наши спутники быстро расправлялись с теми, что стояли на дороге, но подоспели новые, и один из наших, похоже, оказался ранен, а то и хуже.

Я этого не хотела.

Позже у меня будет время удивляться, как Незримые узнали, что мы поедем по этой дороге в Эваемон. И я, наверное, задумаюсь о том, как легко и быстро решилась обратиться к силе, нарастающей в груди. О том, как не перестала бояться, что не смогу себя контролировать. Я просто отреагировала, позволив инстинкту вести меня.

Может, позже я подумаю о разговоре с Кастилом, когда сказала, что дала бы второй шанс тем, кто выступил против меня, но сейчас поступала совершенно противоположным образом.

Однако эти люди и существа пытались убить меня, так что, возможно, я не буду потом задумываться.

Я широко открыла чутье и выпустила обратное проявление моего дара – то, что забирает, а не дает жизнь. Насколько я понимала, это было как исцелять, только наоборот. Моя кожа начала вибрировать, а в горле появился металлический привкус. Ко мне хлынули горячий, едкий, обжигающий гнев от Незримых и абсолютное, пугающее ничто от гирмов. Я взяла их – ненависть и пустоту, впустила в свои вены, и они перетекли в грудь, где соединились с итером. Я ощутила, как земля подо мной слегка дрожит, и перевела взгляд на противников в масках. Все мои чувства преисполнились первозданной мощью богов.

Моя плоть заискрилась.

С кожи сорвались серебристо-белые угольки. Краем глаза я заметила, как Кастил шагнул назад, а вольвены отступили.

– Возьми их, девочка.

Я улыбнулась, и от меня потянулись растрепанные сверкающие нити. Кто-то ахнул – видимо, Незримый. Блестящая паутина света поползла от меня по земле сетью расходящихся прожилок. Несколько Незримых развернулись и пустились в бегство, но у них ничего не выйдет. Я об этом позабочусь.

Мысленно я увидела, как паутина света накрывает Незримых и гирмов, ломая и круша тела, а оружие падает из их рук на землю. Сосредоточившись на этом образе, я взяла всю ненависть, страх и пустоту из своей груди и направила их обратно по множеству нитей.

Над деревьями пронесся порыв силы, встряхнув листву, часть которой осыпалась. Паутины света поднялись и упали на Незримых и гирмов – и тех, что стояли на дороге, и ринувшихся к нам, и даже на тех, которые убегали.

С грохотом ломались кости, отрывались руки и ноги, изгибались спины. Нечеловеческие существа рухнули и рассыпались в пыль. Один за другим враги ломались или распадались на части, пока не превратились в трупы на земле, а затем я представила, как останки становятся пеплом, смешанным с грязью.

Мне показалось, что не стоит оставлять трупы.

Серебристо-белое пламя занялось над изломанными телами, поглотило их и угасло, пока не остался лишь пепел. Серебристая сеть дрожала в одном ритме с пульсирующей во мне древней необузданной силой.

– Поппи.

В воздухе трещали электрические разряды. Я повернула голову к Кастилу, который стоял на дороге, вскинув голову. От него исходила не едкая кислота и не пустота, а нечто теплое, пылкое, пряное и сладкое.

– Это было невероятно горячо, – заявил он.

У меня вырвался сиплый смешок. Его замечание – извращенное и неправильное – помогло мне втянуть всю силу обратно. Я представила, как мерцающая паутина тускнеет, и когда она пропала, закрыла чутье, а серебристо-белое свечение на моей коже погасло.

Я воззрилась на то, что осталось от нападавших, ища в себе следы раскаяния, но нашла лишь печаль по загубленным жизням. Эти люди, члены общества Незримых, могли выбрать для себя иной путь, а они предпочли это – действовать, исходя из своих узких убеждений о кровных линиях и фальшивом пророчестве.