Корона мечей

Всадники легким галопом скакали на юг, стараясь держаться открытых низин, чтобы не замедлять движения, взбираясь на холмы или продираясь сквозь редкие кустарники. Жеребец Брина, очень сильное, выносливое животное с резко очерченными ноздрями, казалось, не замечал, откос под ним или плоская равнина, но и Дайшар тоже неплохо держал шаг. Лошадь Суан выглядела так, будто выбивается из сил, но, скорее всего, она просто надеялась таким способом заставить свою хозяйку скакать помедленнее. Суан была скверной наездницей, и никакие тренировки не могли этого исправить. На подъеме она обнимала шею лошади, на спуске почти сползала с седла и выглядела неуклюже, точно утка, вперевалку шагающая по равнине и испуганно шарахающаяся в сторону при виде коня. Взгляд на сидящую на лошади Суан в какой-то мере вернул Мирелле хорошее расположение духа. Ее собственный конь летел ласточкой, а сама Мирелле сидела в седле с такой уверенностью и грацией, что рядом с ней даже Брин казался неповоротливым мужланом.

Они успели отъехать не так уж далеко от лагеря, когда на гребне одного из ближайших холмов на западе показались всадники. Сотня или чуть больше скакали колонной в том же направлении, на юг. Восходящее солнце отражалось от кирас, шлемов и наконечников пик; в голове колонны развевался длинный белый вымпел. Что на нем изображено, Эгвейн не сумела разглядеть, но знала: на нем эмблема Отряда Красной руки. Она очень удивилась, увидев их так близко от лагеря Айз Седай.

– Эти твари, преданные Дракону… – пробормотала Мирелле, стиснув поводья. От ярости, не от страха.

– Отряд Красной руки расставляет дозоры, – спокойно объяснил Брин. Искоса взглянув на Эгвейн, он добавил: – Когда я в последний раз разговаривал с лордом Талманесом, у меня создалось впечатление, мать, что он беспокоится за вас. – Брин произнес последнюю фразу таким же спокойным тоном, как и все остальное.

– Вы разговаривали

с ним? – Последние остатки невозмутимости Мирелле растаяли как дым. Не имея возможности излить свой гнев на Эгвейн, она обрушила его на Брина. Ее буквально затрясло. – Знаете, на что это похоже, лорд Брин? На измену! Может, это и в самом деле измена?

Суан не смотрела на Мирелле, ей было не до того – она продолжала сражаться со своей лошадью, краешком глаза поглядывая на мужчин на гребне холма, – но последние слова заставили ее оцепенеть. До сих пор никому не приходило в голову связывать между собой Отряд и измену.

Обогнув очередной холм, всадники оказались в долине. На склоне холма виднелась ферма, точнее, то, что когда-то было фермой. Одна стена небольшого каменного дома рухнула, несколько обугленных бревен, точно грязные пальцы, торчали рядом с закопченным дымоходом. С амбара сорвало крышу, он выглядел пустой почерневшей каменной коробкой; там, где прежде стояли навесы, остались только груды пепла.

На всем пути через Алтару попадалось то же самое и кое-что похуже – выжженные деревни, мертвецы на улицах, служившие пищей для воронов, лисиц и одичавших собак, которые испуганно шарахались прочь при приближении людей. Леденящие кровь рассказы об убийствах и анархии, царивших в Тарабоне и Арад Домане, внезапно обрели плоть и кровь. Конечно, кое-что сделала местная вражда, когда простые жители, разозлившись на своих соседей, внезапно превращались в разбойников, вымещая таким образом старые обиды, однако на устах у всех уцелевших было одно и то же – преданные Дракону. Сестры винили во всем Ранда, точно не сомневались, что он сам подносил к домам факелы. И все же они, безусловно, использовали бы его – если бы нашли способ. Эгвейн была не единственной Айз Седай, убежденной, что надо делать то, что требуется, а не то, что хочется, пусть даже от этого тебя и воротит.

Гнев Мирелле произвел на Брина не больше впечатления, чем дождь – на каменный валун. Эгвейн внезапно представила себе Брина невозмутимо шагающим через бурный поток, в то время как вокруг его колен кипят водовороты, а над головой бушуют вихри.

– Мирелле Седай, – по-прежнему спокойно ответил он, – если у меня за спиной десять тысяч, а то и больше вооруженных мужчин, я вправе поинтересоваться их намерениями. Особенно если это весьма своеобразные десять тысяч человек.

Это была опасная тема, но, к счастью для Эгвейн, она отвлекла внимание от упоминания, что Талманес беспокоился о ней. Услышав о том, что он вообще упоминал о ней, она чуть не заскрипела зубами, но от последних слов Брина вскинулась в седле – так это сообщение ее напугало.

– Десять тысяч? Вы уверены?

Когда Мэт, разыскивая Эгвейн и Илэйн, привел Отряд в Салидар, солдат в нем было вдвое меньше.

Брин пожал плечами: