Корона Подземья

Я делаю глубокий вдох, уверившись, что он не окончательно меня покинул.

– Ну и что я должна делать? Как победить мюмзиков?

– Никак. Верни их домой.

– В Страну Чудес?

– К ее основанию. В основе Страны Чудес – детские сны. Ты же хорошо знаешь книгу. Помнишь стихи?

Алиса, сказку детских днейХрани до сединыВ том тайнике, где ты хранишь

Младенческие сны… [2]

Мы обе пригибаемся, когда мимо проносится мюмзик.

– Э… да, – говорю я. – Но тут все как-то по-другому, чем я помню.

Неудивительно.

– Правда всегда есть, если ее поискать. В каждом детском сне – две половинки. Зелюки – легкомысленные и проказливые, к их помощи прибегает Вторая сестра, чтобы отвлекать и занимать злые души. Но мюмзики – это ужасная половина, ночной кошмар. Они охраняют кроличью нору и не позволяют обитателям Страны Чудес сбежать, ну, или притаскивают обратно тех, кто уже вырвался. Они живут в земле. Но, видимо, место их упокоения осквернено…

Я вспоминаю сон с участием Морфея, который видела, когда тонула: про то, как земля начала дышать и пузыриться у меня под ногами. Может быть, там кишели мюмзики? Потом я думаю про муравьев – они ведь, как никакие другие живые существа, включая червей, способны перемещать с места на место груды земли. Они, видимо, разрушили основание Страны Чудес и запустили защитный механизм, который призван помешать армии цветов прорваться сквозь кроличью нору.

Крылья Паутинки трепещут, превратившись в размытое пятнышко. Она висит в воздухе напротив моего лица. Ее зеленая кожа поблескивает.

– Мюмзики похожи на потерявшихся детей, тем более что они от них и рождаются. Они боязливы и нервны, если только не покоятся на своем месте. Если их потревожить, больше всего они желают сделать дело и вновь вернуться в безопасные логовища. Они жаждут безопасности, которую некогда обеспечивали их светлые половинки, зелюки. Поэтому мюмзики тянутся к свету – и к тебе. Твоя магия не позволяет им тронуть тебя, но они думают, что это ты призвала их сюда. Поскольку они не обнаружили здесь ничего принадлежащего Стране Чудес, то пришли в замешательство. Теперь они ожидают, что ты осветишь им путь и отведешь обратно.

Я смотрю на бесформенные извивающиеся тени за спиной у Паутинки. Они придвигаются ближе к нам, словно пытаясь понять, к какому миру она относится. Свет, который излучает фея, видимо, гипнотизирует их и сбивает с толку.

– И поэтому они разбили лампочки и украли мой фонарь? Они хотели подобраться ближе к свету?

Паутинка кивает.

– Ты должна проводить их к кроличьей норе.

– А ты почему не можешь? Пусть идут за твоим светом.

При этом предложении фея вздергивает нос.

– У меня нет таких способностей. Свет, который ты зажжешь, должен быть достаточно ярким, чтобы осветить путь и помочь им вернуться на место, но в то же время пусть он сотрет следы, чтобы они не вернулись по ним сюда.

Я издаю стон. Еще одна загадка.

– У них даже ног нет.

Паутинка садится на мое бедро, где я оставила масляный отпечаток собственной пятерни. Она опускается на четвереньки и водит по пятну ладошкой размером с божью коровку.

– Следы у каждого существа свои.

Я смотрю на маслянистые потеки, которые остались на стенах и на полу.

– Используй то, чему научил тебя мой господин, – продолжает Паутинка.

Голос феи звучит тепло; видимо, Морфей простил ее. Это дает надежду, что он простит и меня.

– Отошли их домой.

Она взвивается в воздух.

Когда Паутинка отлетает, тени придвигаются ближе. Я закрываю голову руками. Пусть даже я знаю, что мюмзикам нельзя меня трогать, мне всё равно страшно.

– Подожди! Не улетай! Скажи Морфею, что я прошу прощения. Я сожалею, что обидела его! Передай, что он нужен здесь. Пожалуйста! Это очень важно.

– Я должна вернуться, иначе мюмзики утащат меня силой. Морфей позаботится о безопасности Кроллика. По-твоему, разве это неважно?

Пристыженная, я оставляю ответ при себе. Я действительно готова упасть на колени и молить Морфея о возвращении… как он и сказал.

– Когда ты закончишь с мюмзиками, найди его, – говорит Паутинка и улетает в раздевалку, оставив меня наедине с Таэлор и призраками.

Две стороны моей натуры неразрывно сплелись. Только сумасшедшая стала бы надеяться, что их можно удержать на расстоянии друг от друга.

Раздается первый звонок, в пять минут девятого, и кто-то дергает дверную ручку. Крики в коридоре делаются всё громче.

– Дверь заклинило! – кричит директор.

– Сейчас позову уборщика, – отвечает кто-то из учителей.

У меня пульсируют виски. Мысли прыгают в голове, как шарики для пинг-понга, пока я пытаюсь придумать хоть какой-нибудь план.

Мюмзики воют и вопят, напуганные человеческими голосами. Они треплют мне волосы, втягивают глотками мое дыхание, рвут легкое платье Таэлор, превращая рукава в лохмотья. Я отмахиваюсь и кричу. Призраки съеживаются, но я знаю, что это лишь временное отступление. Чем дольше они тут торчат, тем меньше становятся похожи на испуганных детей. Скорее они напоминают крылатых чудовищ.