Коротышки

Мгновения беззвучной борьбы, и ровные буквы ложатся на бумагу: "Водитель поднимает глаза и резко нажимает на тормоз."

Свист покрышек за окном.

— Ты чего?! Шнурки завязываешь?!.. Я ж тебя чуть не сбил! — орёт краснолицая голова из приоткрытой двери.

— Смотреть на дорогу надо! — огрызается пешеход, машет рукой и спешит обратно, бросая что-то в мусорный бак.

Лихорадочно звенит ключ в замке, и мужчина в очках врывается в комнату, не снимая ботинок.

"Опять забыл!" — кричит он. Неясные силуэты со стонами сожаления растворяются в воздухе. Чернила тают, покидая страницы.

С довольным выражением лица и ежедневником в руке мужчина, не спеша, спускается по лестнице.

Коротыш пятый. Просто лёд

Оттепель пришла раньше — струятся тягучие капли с прозрачного льда. А в каплях играет тёплое солнышко, предвещая исход зимы. Птички клюют кривую морковку, а капельки-слёзки стучат по жестяной шапочке снежной фигуры.

Фигура из неровных шаров грязного снега косится и тускнеет. Её воздвигли маленькие умельцы у самого дома, под неровным рядом острых сосулек. Маленькие люди ничего не боялись, ведь кто-то взрослый забыл им что-то сказать.

Страшно тают угольки глаз, выжигая чёрные линии на бездушном теле. Трепещут на ветру шарфик и полосатая ленточка ограждения, совсем свежая. И как-то беспомощно торчит обломанная рука-веточка в прощальном взмахе…

Небрежно разбросаны в багряной кайме осколки льда, и мокнет потерянная навсегда миниатюрная рукавичка…

Коротыш шестой. Дракон

Смеркается. Он бредёт к себе в отель. Первый день отпуска, безвкусный и бесполезный. Из потока мыслей выдёргивает приятный женский голос. Его обладательница тянет за руку и мягко толкает в тёмный проём с иероглифами на вывеске. Лесенка вниз и душный полумрак. Круглый столик в углу с липкой столешницей и мягким диванчиком.

Кальян струится густым фруктовым дымом. В столбе бледного света летят пылинки и вьются дымные узоры, и появляется она. В шёлковом халате на голое тело. Халатик скользит вниз и спадает на пол. Гладкая кожа играет тысячами блёсток. Розовые соски вызывающе и хищно торчат. Большие черные глаза под изящным изгибом бровей, острый подбородок. Что-то змеиное во взгляде. И татуировка дракона на бедре.

Её танец завораживает.

Кальян и коктейль, коктейль и кальян…

Обнаженное тело в тумане дыма… всё ближе.

Дракон куда-то подевался. Она не дает посмотреть — берёт за подбородок. Волосы щекочут лицо, горячее тело в тесной близости… И поцелуй в губы. Странное шуршание сбоку. Резкая жгучая боль в руке, от которой сноп ярких искр перед глазами, и — темнота, свернувшаяся в бесконечно глубокую точку. Звенящая тишина.

Несут под мышки… Холодный свежий воздух. Вывеска с иероглифами превращается в пар.

Сознание возвращается.

Перед глазами — незнакомый район, за спиной — погасшие окна жилого дома.

Нестерпимо горит и чешется предплечье. Он задирает рукав рубашки. Дракон такой же, как у неё.

Странная бодрость и сила клокочут внутри… и ни капли хмеля.

А в голове крутятся взявшиеся из ниоткуда слова: «В тебе он обретёт покой, а в нём ты обретёшь силу».

Коротыш седьмой. Полялная звезда

Два мальчика лет пяти утопали в рыхлом снегу. Стремительно наступала темнота, схватывал морозец. Обжигающий ветер бросал в лицо ледяные песчинки.

Мальчик посмотрел наверх и сказал:

— Мама говолила пло Полялную звезду. Надо идти на неё.

— Ты што? Глупый? Она же в космосе.

— Кто? Мама?

— Звезда!!!

Первый почесал шапку, в которой была голова.

— Ещё что-то пло мох. Где мох, там и столона.

— Какая столона?

— Не помню.

— А мох — это што?

— Не помню.

— А самое главное — железяки не лизать, а то плилипнешь.

— Какие железяки?

— Ну такие… твёлдые и холодные.

Наступило молчание, только ветер скрипуче качал верхушки деревьев.

Второй взял инициативу в свои руки:

— Пошли облатно по следам. Плидем туда, откуда плишли.

Мальчики сделали круг и парой минут позже вернулись обратно.

— Нет, надо в длугую столону.

Дорога обратно, как ни странно, вела туда же.

— Нам надо лазделиться…

— Если я потеляюсь и замёлзну, позаботься о маме, — сказал первый, и слеза скатилась по розовой пухлой щеке.

Малыши молча обнялись и пошли в разные стороны. Встреча состоялась с другой стороны большой ели.

— Всё! Мы совсем заблудили, — сказал первый и вытер нос.

— Не заблудили, а ластелялись, — сказал второй с заблестевшими мокро глазами.

Вдруг откуда-то сбоку разрезали темноту луч света и громкий женский голос:

— Паша! Максим! Хватит вокруг ёлки ходить, бегом за стол!

Коротыш восьмой. Так Ne бывает

Девяносто процентов всех дней в году начинаются одинаково: у тех, кто закрылся в своем мирке, немного поводов вылазить наружу.

В прошлой жизни, где он чего-то хотел и о чём-то мечтал, осталось его забытое имя. N долго и упорно твердил себе «так не бывает», пока не стал просто n.